Чаша отравы

— Мой дед очень уважал его. Говорил, что клоун и ничтожество Хрущев оклеветал его, — добавил Рахим.

— А знаешь, кстати, как он говорил о таджиках? — произнес Смирнов. — Вот, послушай, почитаю... «Таджики — это особый народ. Это не узбеки, не казахи, не киргизы, это — таджики, самый древний народ Средней Азии. Таджик — это значит носитель короны, так их называли иранцы, и таджики оправдали это название... Таджики — это особый народ, с древней большой культурой, и в наших советских условиях им принадлежит большая будущность. И помочь им в этом должен весь Советский Союз».

— Надо же... Светлая ему память... — произнес Эргашев.

— Его обвиняли в диктатуре... — сказал Иван. — Но ведь то, что он требовал, порой довольно жестко, было нужно не ему лично, а всей стране в целом... Величие и трагедия вождя, которого славили только при жизни. Сразу после смерти его соратнички, до него так и не доросшие, начали кучковаться по личным аппаратным интересам, грызться между собой. Обрубили сразу же многие его великие начинания. Поклонились Западу. Всё он сделал при жизни для военных, экономических и технических побед СССР, кроме одного — не обеспечил преемственность. Индивидуально или коллективно. Не создал свое продолжение. Возможно, должен был быть еще один высший орган, блюстительный, носитель смысла и идеи, не чисто директивный. После его смерти блюстительная власть фактически исчезла, осталась только директивная, олицетворяемая номенклатурой, которая уже обрела собственный интерес, пока еще не антагонистичный народу, но собственный. Эта директивная власть до поры до времени формально соблюдала идеологические требования и по инерции, затянувшейся на десятилетия, сохраняла общество в бесклассовом состоянии. Но раковая опухоль зрела. Враги как раз, похоже, сумели создать такой механизм... вижу по косвенным признакам... История так распорядилась, что лишь он, главный архитектор советского государства, был реальным гарантом и блюстителем власти народа. Оставил после себя только стоптанные сапоги и латаную шинель... А из личных средств, из солидных гонораров за работы формировал премиальный фонд и награждал лучших деятелей страны.

— Был я в прошлом году с Викой в Абхазии, на его даче у озера Рица, — вспомнил Денис. — Самый обычный средний по нынешним меркам дом. Скромно обставленный. Нынешние же правители купаются в роскоши, пока народ нищает.

— Закон сообщающихся сосудов — чтобы отдельные лица жили в роскоши, нужно, чтобы массы нищали, — объяснил Иван. — Вне зависимости от того, насколько развиты производительные силы. Просто всё, что сверх необходимого для выживания, изымается в пользу властителей. Экономическими или внеэкономическими мерами.

— А много ли вообще человеку нужно для жизни? — поинтересовался Гена.

— В плане индивидуального потребления — на самом деле не так уж и много. Условия для личной безопасности. Доступ к медицине, если пошатнулось здоровье. Качественная сбалансированная еда, без суррогатов и фальсификатов, без вредных примесей. Надлежащий уход, если возможности организма ограничены. Личное отдельное жилое пространство, отвечающее санитарным нормам по площади, температуре, составу воздуха и конструкционных материалов, влажности, звукоизоляции, освещенности, наличию гигиенического оснащения, возможности размещения вещей для повседневного пользования. Качественная, удобная, чистая одежда, соответствующая климату. Возможность передвигаться быстро и комфортно. Максимальный доступ к любой информации, к знаниям, культуре. Возможность отдохнуть, восстановить силы, получить различные впечатления. И, да, способ непосредственного получения всех этих благ, например, процесс покупки должен быть максимально простым, удобным, не требующим сверхзатрат сил и времени. А что еще?

— Да, а что еще? — сказал Игнатенко.

— Есть такая пирамида Маслоу... — произнес Денис. — Что думаешь об этом?

— Для практического анализа развитости социальной системы я бы конкретизировал и дифференцировал степень удовлетворенности основных необходимых потребностей. А что касается самореализации, самосовершенствования, то это отдельно. И это по-разному решается в обществах разных типов. Поразмышляем?

— Да, это интересно, — сказал Гена.