Часовщик с Филигранной улицы

– Есть здесь кто-нибудь? – позвал он в пустоту. Его голос звучал надтреснуто. Электрические лампы зажглись, когда он вошел внутрь, и он замер, не понимая, каким образом это произошло, и ожидая с напрягшейся спиной, что за этим последует. Ряды лампочек на потолке образовывали причудливые круги. Ему приходилось видеть подобное на улицах, когда включали иллюминацию, но никогда в домах. Вольфрамовые нити в них, вначале оранжевые, затем становились желтовато-белыми; они были намного ярче газовых ламп. Блеск электричества заставил его стиснуть зубы. В этом было что-то неправильное, как в бесконечном переплетении рельсов возле вокзала Виктория. Однако ничего особенного не случилось, только свет стал слегка ярче. Все вокруг засияло в этом новом свете. У противоположной стены стояли высокие часы с маятником, приводимым в движение сочлененными лапками и крылышками золотой цикады. В воздухе вращалась механическая модель Солнечной системы, поддерживаемая магнитами, а на краю стоящего на возвышении письменного стола уселись две маленькие бронзовые птички. Одна из них, подпрыгивая, приблизилась к микроскопу и стала заинтересованно постукивать клювом по его бронзовой оправе. Все вещи в этой комнате мерцали и мигали, щелкали и тикали.

Возле двери висело объявление:

Сдается комната. Спрашивайте внутри.

Он уже собрался снова крикнуть, но в это время расположенная за стойкой дверь открылась. В комнату вошел коротенький человечек со светлыми волосами; он пятился задом, потому что в руках у него были две чашки с чаем. Повернувшись к Таниэлю лицом, он кивком поприветствовал его. У человечка были раскосые глаза. Азиат. Таниэль смутился.

– А… э… вы говорите по-английски?

– Конечно, я ведь живу в Англии, – ответил человечек. Он протянул Таниэлю чашку. Кожа у него была такого цвета, какой Таниэль приобрел бы, проведи он неделю на солнце.

– Чаю? Ужасная погода.

Таниэль прислонил к стулу мокрый зонт и взял в руки чашку. Чай оказался зеленым. Он вдохнул древесный аромат пара и почувствовал, что горло его прочистилось от налета сажи. Он собирался сразу приступить к вопросам, но вид маленького иностранца привел его в замешательство. Он был одет как англичанин, но одежда была поношенной, и это, в сочетании с сутулой фигуркой и черными глазами, делало его похожим не столько на живого человека, сколько на дорогую, но заброшенную куклу. Таниэль не мог придумать, какая страна известна своим похожим на сломанные игрушки населением. Он помотал головой, возражая самому себе. Вовсе не обязательно это должно касаться всех жителей страны. Сидящий перед ним человек может иметь свой собственный, индивидуальный облик и характер, отличный от других представителей его нации. Его мысли приобрели причудливое направление: они будто съежились, и если обычно его разум представлял собой простой чердак, теперь на его месте появилось что-то вроде ночного собора, с его бесконечными галереями и теряющимися во тьме перекрытиями – невидимыми, но отзывающимися на шаги эхом. Он заставил себя отхлебнуть чаю из чашки. Эхо ослабло.

Человечек посмотрел на серую от пыли одежду Таниэля и сделал озабоченную гримасу.

– У вас течет кровь.

– У меня что?

Рукав его рубашки над самым локтем был липким от сочившейся крови, но Таниэль этого даже не заметил.

– Со мной все в порядке. Вы – мистер Мори?

– Да. Думаю, вам надо пройти вместе со мной и…

Таниэль остановил его жестом.

– Ваши часы… они спасли мне жизнь при взрыве в Уайтхолле.

– А…

– Они подали сигнал тревоги, – продолжал он. У него ныло все тело, он был покрыт сажей и замерз, потому что лет сто тому назад, выходя из дома солнечным утром, не взял с собой пальто, но при этом Таниэль понимал, что, если он позволит себе сесть и расслабиться, у него спутаются все мысли.

– Я знаю, что тут что-то не так, и я не имею представления, откуда они ко мне попали. Я получил их неизвестно от кого полгода назад. Их оставили у меня в квартире с дарственной надписью. До сегодняшнего дня я не мог их открыть, а когда открыл – нашел внутри вкладыш с вашим именем и адресом. Вы помните, кто их у вас купил?

Произнося свой монолог, Таниэль держал часы на раскрытой ладони, а когда он закончил, иностранец бережно взял их у него из рук. Он несколько раз перевернул часы, разглядывая их.

– Я их не продавал. Я думал, их у меня украли.

– Я их не крал!

– Конечно, нет, вы же сказали, что кто-то оставил их вам. Пойдемте, пожалуйста, вам нужно присесть, ваша рука…

– К черту руку! Взорвалась бомба! Это не был обычный звонок, как у будильника, это была сирена, вы, наверное, сделали часы на заказ. Звук их был совершенно ужасным, и мне пришлось уйти оттуда. Если бы не это, меня бы уже не было в живых. Для чего предназначался этот сигнал?

– Это на самом деле не…

– Половина Скотланд-Ярда будет думать, что я знал, когда взорвется бомба, для чего предназначался сигнал?