Часовые Вселенной

— Я уже говорил вам и повторяю еще раз: никого из Юстасов ни на секунду не озаботит обида, которая является целиком воображаемой. У землянина, виновного в преступлении, нет никакого повода для жалоб. Он сам навлек на себя месть и только сам может себя спасти. Если он не любитель неприятностей, тогда ему нужно понять это и исправить то зло, которое он кому-то причинил.

— А его Юстас станет принуждать или подталкивать своего партнера к совершению поступка, необходимого для того, чтобы отвести наказание?

— Поскольку сам я никогда не бывал в роли преступника, — с глубочайшим достоинством ответствовал Лиминг, — то не могу сообщить на этот счет ничего определенного. Полагаю, что не особо погрешу против истины, если скажу, что земляне потому ведут себя в рамках правил, что их вынуждает к этому связь с Юстасами. У них просто нет особого выбора.

— А если подойти с другой стороны — есть ли у землян какой-то способ принудить Юстасов вести себя в рамках правил?

— Тут не нужно никакого принуждения. Юстас всегда прислушивается к доводам партнера и действует в рамках общепринятых понятий о справедливости.

— Я ведь уже говорил вам, — сказал Паллам в сторону, обращаясь к коменданту, — что этот землянин — низшая форма данной парочки. — Он снова обратился к пленнику: — Все то, что вы нам рассказали, вполне приемлемо, поскольку соответствует действительности — до известной степени.

— Что значит «до известной степени»?

— Дайте мне закончить, — попросил Паллам. — Я не вижу никакой разумной причины, исходя из которой Юстас любого преступника позволит, чтобы его партнера довели до самоубийства. Поскольку они — существа, независимые от окружающих и, наоборот, взаимозависимые друг от друга, бездеятельность Юстаса противоречит основному закону самосохранения.

— Никто не кончает жизнь самоубийством, пока не получит сдвига по фазе.

— Пока что?

— Не сойдет с ума, — пояснил Лиминг. — Ведь сумасшедший как интеллектуальный партнер никуда не годен. Для Юстаса он все равно что умер. Нет никакого смысла его оберегать или мстить за него. Юстасы водятся только с нормальными.

Паллам уцепился за это и взволнованно спросил:

— Так, значит, та польза, которую они извлекают из партнерства, коренится где-то в умах землян? Может быть, они извлекают из вас необходимую для себя умственную пищу?

— Вот уж не знаю.

— А бывает, что вы устаете от своего Юстаса, ощущаете изнеможение, может быть, даже некоторое отупение?

— Да! — с энтузиазмом подхватил Лиминг. Приятель, до чего же ты прав! Сейчас он с превеликим удовольствием придушил бы этого чертова Юстаса.

— Я бы изучал этот феномен месяцами, — обратился Паллам к коменданту. — Невероятно интересная тема! У нас нет никаких данных о симбиотической связи у живых организмов, за исключением растений и шести видов низших зламов. И вдруг — обнаружить ее у высших позвоночных, причем у разумных разновидностей, да к тому же один из них — невидимый! Замечательно, поистине замечательно!

На лице коменданта застыло воодушевление, холя он понятия не имел, что привело собеседника в такой восторг.

— Ознакомьте его с рапортом, — напомнил Паллам.

— Из Латианского сектора получен рапорт от нашего офицера связи, полковника Шомуга, — сообщил Лимингу комендант. — Шомут владеет космоарго, и это позволило ему допросить множество пленных землян, не прибегая к помощи латианского переводчика. Мы дали ему еще кое-какие дополнительные сведения, поэтому результат очень важен.

— А вы чего ожидали? — небрежно обронил Лиминг, в душе сгорая от любопытства.

Не удостоив его вниманием, комендант продолжал:

— Он сообщил, что большинство пленных отказались отвечать на вопросы или давать какие бы то ни было объяснения. Они решительно и бесповоротно молчали. И это вполне понятно. Они никак не могли поверить, что из них не пытаются вытянуть военной тайны. Никакие уговоры полковника Шомуга не подействовали — они так и не открыли рта. — Он вздохнул при мысли о подобном упрямстве. — Но кое-кто все же заговорил.

— Любители поболтать везде найдутся, — заметил Лиминг.

— Некоторые офицеры заговорили, и среди них — капитан крейсера Томпас… Томпус…

— Томас?

— Да-да, именно так. — Повернувшись в кресле, комендант нажал на кнопку в стене. — Вот запись беседы с ним, которую мы получили по радио.

Из перфорированной решетки, вделанной в стену, донеслось хриплое шипение, Оно сделалось громче, потом стихло, превратившись в отдаленный шум. Послышались голоса.

Шомут: Капитан Томас, я получил приказ проверить кое-какие поступившие к нам сведения. Вы ничего не потеряете, ответив на мои вопросы, и ничего не выиграете, если откажетесь отвечать. Здесь нет латиан, только я и вы. Можете высказываться совершенно свободно. Все, что вы сообщите, мы сохраним в полной тайне.

Томас: Ну и ловко же вы это — про латиан! Только ваши фокусы меня не одурачат. Враг — всегда враг, независимо от внешности и названия. Валите отсюда — все равно ничего из меня не вытянете.