Часть их боли

– Завтра они вернутся в наш родной край, Филонеллон.

– И здесь больше не появятся. Говорят, человеческий мир их утомил. Филипп, помнишь наш разговор у ясеневой рощи в Бофраите? – усмехнулся Ольстер.

– Конечно, – отозвался граф.

– Знаешь, мне начинает казаться, что это не мы устали, а весь мир будто бы устал. И теперь он напоминает старейшину, готового отдать дар следующему поколению. И мы уходим во тьму вместе с ним, как его рука или нога, как неотъемлемая его часть… А на смену придут другие детища. Сигберт с Винефредом рассказывали, как встретились с одним их охотником, загоняющим круторого барана по скалам: молодым, злым. Увидев их, он с воем кинулся в бой. У него и мысли не было заговорить. Бежал сначала на четырех лапах, как зверь, прыгая по камням, но при нападении встал на две. Он убил Сигберта одним ударом и сильно ранил Винефреда, но тот успел вырвать ему сердце. Одним ударом, понимаешь? Черт побери, одним ударом! А если бы охотников было двое или трое? Сидели бы тут Сигберт с Винефредом?

Филипп молчал, раздумывая. Он понимал, что это значит. Если старшие оборотни спустятся с гор, их не остановит никто, потому что на место одному убитому охотнику родятся трое новых. Солраг ждали тяжелые годы.

– Но знаешь, чего нам стоит бояться больше всего? – продолжил рыжий Ольстер. – Нет, не этих плодящихся, как шавок, оборотней. И даже не велисиалов.

– Чего же, друг мой?

– Винефред и Сигберт живут с нами бок о бок больше тысячи лет. Но мы носа не суем в горы! А вот эти двое не привязаны ни к земле, ни к людям. Они при необходимости уходят глубоко в Фесзот, где питаются бараньей кровью, отчего так дрянно и выглядят. Они мертвецы, Филипп, но мертвецы, повидавшие то, что человеку, да даже нам, и не снилось!.. Пока тебя не было тут, они говорили о том, что видели. Как небеса грохотали, а молнии били на их глазах во время бури в одно и то же место сотни раз, били в скалу, оплавляя ее и будто пытаясь до чего-то добраться. Они видели, как скалы шевелились, Филипп! Горы выли! Пещеры стонали нечеловеческими голосами. Черт возьми, Фесзотовские горы – как далеко они простираются? Да они же по размеру, должно быть, даже больше, чем все наши северные королевства! А что там может быть скрыто? Что там таится, созданное руками велисиалов? Чего мы не знаем? Чего нам надо бояться, так это того, что у нас за спиной, – призраков прошлого… – тревожно закончил Ольстер.

После этих слов Барден Тихий устало вздохнул. Он тяжело поднялся из кресла и махнул рукой, мол, надоело ему это все.

– Пойду я. Пора отправляться в Солраг, а там и на Аммовскую переправу, угомонить этот кусок бога!

– Не позволяйте в пылу боя увлечь себя с Аммовской переправы, – холодно заметил граф.

– Кто я тебе? Пускающий слюни от одного вида девки малец? Я – владыка Филонелонна! – пробасил ярл.

– Я это знаю. Знаю и то, что ваши воины зачастую отступают не назад, а вперед, в гущу врага, – ответил с дружеской улыбкой Филипп. – Потому и напоминаю!

Ярл ухмыльнулся в свою седо-рыжую бороду. Затем похлопал своего товарища, с которым не раз вместе воевал, по плечу, выражая ему пожелание удачи, и ушел из малого зала. Когда в зале перед потухшим камином остались двое, Филипп и Ольстер, последний, пользуясь отсутствием своего родственника, уже от души разворошил золу. Искры снова полетели снопом, осветили каменные стены, весело затрещали и легли тенью на лица. Ольстер вздохнул, вбирая последнее тепло всем своим естеством.

– Прошлое… – проворчал он печально. – Рано или поздно прошлое настигнет нас. А может, так и надо, чтобы оно настигло нас, иначе будущее не наступит?

И он вернулся к резному креслу, с трудом втиснул себя между подлокотниками и уставился на остывающий камин. Филипп ничего не ответил, понимая, что вся речь Ольстера была обращена скорее к самому себе. Граф тоже стал глядеть, как затухают угольки и чернота обволакивает всю комнату и ее обитателей.

Глава 4. Переговоры

К замку путник прибыл на закате, когда в Йефасе вовсю проходили гуляния по случаю весеннего праздника. Одет он был по-летардийски: в шерстяной табард, широкополую шляпу, украшенную желтым пером, и выкрашенный в такой же желтый цвет плащ. Однако вряд ли это был тот самый аристократ, который выехал из Афше, дабы погулять в веселящейся Глеофии и поглядеть на ее пышный королевский двор. Вряд ли были просты и двое его спутников, едущих на полкорпуса позади. Неизвестно, куда делась и вся прочая свита, изначально сопровождавшая этого разгульного молодого повесу от его земель.

Подъехав под стены замка, аристократ переглянулся со спутниками.

Замковую стражу предупредили, поэтому ворота тут же распахнулись. Гости миновали зеленеющий парк, затем покинули у донжона свои седла и передали поводья конюхам. Никто не предложил им ни освежиться, ни отдохнуть. Слуги вместе с подоспевшим управителем лишь глядели на них со страхом и ненавистью одновременно: они знали, что перед ними находится причина злосчастий их хозяина.

– Назовите причину вашего прибытия, – попросил Жедрусзек.