Частица невероятности МС

Зэр лишь передернул плечами. Почему у белого рыцаря любовь должна враз перекрасить Черного Властелина в какой-то иной цвет, дроу не понимал. Это же не краска в палитре очередного мазилки. Но переубеждать белого не рвался. Хочет так думать, пусть думает, лишь бы скандалов не затевал и планов не срывал. А то несчастный в любви Черный Властелин — это худшее, что может случиться с мирами, не считая, конечно, того самого заклятия, которое они только что развеяли.

Едва Маша пришла в себя, как в пещере начал разгораться красно-золотой портал, за которым в бликах света гостеприимно подмигивала гостям желтая кухонная лампа ортэс.

— Возвращаемся, — скомандовал Дей, прибавив для особо неторопливых или не желавших тут же повиноваться его речам: — Пока нас еще куда-нибудь не отправили.

На ноги подскочили все и мигом оказались рядом с Марией, будто телепортом воспользовались. Маша улыбнулась и шагнула домой, на ходу проговаривая:

— Интересно, чай успел остыть? Ой, горячий совсем, будто мы и не уходили.

— Время — самая причудливая и самая неумолимая из величин, ортэс. В разных мирах оно различно. Порой различно даже в пределах одного мира.

— Надо же, — искренне удивилась девушка. — А у нас только для разного возраста ощущения разнятся. Детям медленно, взрослым куда быстрее. Дедушка шутит: лег, встал, лег, встал, с новым годом.

— Для того чтобы ощущать время в полной мере, его надлежит использовать, наполняя смыслом, а не тратя бездумно. Дети этого не понимают, но чувствуют инстинктивно. Пусть их наполнение соответствует возрасту и уровню их разумения. Взрослые же либо понимают и принимают, либо лишаются возможности в полной мере ощущать жизнь и течение времени, — отрешенно промолвил Дейдриан.

— Это потому ты про область знания и незнания говорил? — вспомнила Маша слова Черного Властелина.

Тот, кто наполнял смыслом каждый миг своего бытия, согласно кивнул и неожиданно улыбнулся, Возможно, немного посмеиваясь над собой и тем, как ортэс, ее речи, улыбка, общение с ней успели стать весомой частью его жизни, наполняя и расцвечивая ее новыми красками вместо сухой логики или прихотливых философских учений.

Глава 36

ЧАЕПИТИЕ И ОТКРОВЕННЫЕ РАЗГОВОРЫ

— Эй, человечка, давай печенья есть! — нарушил торжественность момента Фэб, приплясывая рядом со столом. Не будь здесь Черного, фэйри бы уже точно ополовинил общее блюдо, но сейчас не рискнул. Смерть за печеньки — может, и смешно так, что животик надорвешь, но только если это не твоя собственная смерть. Над этим смеяться не хотелось совершенно и смешить подобной участью публику тоже. Хватит, шутом он когда-то давно служил при Благом Дворе, наигрался.

— Печенье и пирог, — потянул носом вечно голодный Фалькор. — Воистину яства, достойные богов, Солнечная Дева!

— Но съедим мы их сами, — улыбнулся дроу, присаживаясь за стол.

Маша захлопотала, разливая чай и разрезая шарлотку на куски. После того странного «наплевательского» ритуала хотелось есть, и причем не мяса, а именно сладкого. Наверное, и мужчинам тоже. Какой-то странный эффект от пребывания в том мире. Потому девушка слазила в холодильник и высыпала в вазочку шоколадных конфет. «Кара-Кум», любимые дедовы конфеты, был куплен с хорошей скидкой, но какая разница, если вкус от акции в магазине не зависит?

И точно, мужчины потянулись к вазочке.

— Славны деяния наши во имя Света и жизни в мирах! — между тем продолжил громогласно радоваться рыцарь, любуясь коричнево-золотым фантиком лакомства.

— Эй, белый, при чем здесь свет? — искренне удивился Зэр, отреагировав на недобро изогнувшуюся бровь Черного Властелина. — Мы участвовали в миссии ортэс, стало быть, несли в миры не свет, а гармонию. И спасенные миры, судя по карте в той пещере, были различны. Да, Дейдриан?

— Темных там хватало, — спокойно согласился Дей, смакуя конфету и запивая ее чаем.

Фэб же пока к жидкости не тянулся, сосредоточился на знакомстве с новым лакомством и изучении вкусовых сочетаний известного и неизвестного.

Разобиженный Фалькор поднял чашку, не успела Маша возразить, одним махом осушил половину и тут же, засипев, выронил ее. Из глаз полились слезы. В невинной с виду чашке оказался крутой кипяток.

Фэб успел подхватить расписанную под гжель кружку в воздухе и возмущенно заверещал на одной ноте.

— Фалькор, очень больно? Это Фэбова чашка, он только крутой кипяток или ледяную воду пьет, — ахнула Мария.

— Да, я пью воду, бьющую ключом! — надменно подтвердил фэйри. — И это моя чаша!

Может, Древний хотел еще добавить что-нибудь про осквернение посуды чурбаном-рыцарем. Но вид белого бедолаги ясно свидетельствовал: он и без того наказан за неосмотрительность.

Дроу открыто ухмылялся, не видя в случившемся особой трагедии. Подумаешь, рыцарь кипяточку хлебнул. Не помрет. Белые вообще такие создания, живучие, как мокрицы в подземельях — ничем их не проймешь! Дави не дави, чуть все подуспокоится, из-под любого камня выползут.