Частица невероятности МС

Зудящего желания переместиться по явленному во сне адресу с мечом в руке для борьбы с чем-нибудь или кем-нибудь тотально-черного цвета, как подобает Витькиным паладинам, Маша не испытывала.

Может, ей тест на профориентацию попался бракованный, а может, потому, что ничего противозаконного в ее «фильме» не показывали. Никаких мучений, убийств, пыток ни в чем не повинных людей и нелюдей. Тот на троне сидел и никого не трогал, они сами ползали внизу добровольно и с песней.

А что другой мелкий тип в черном плаще демонов тиранил, так ему за это уже нагорело от самих демонов. И почему-то у Сазоновой имелась в этом твердая уверенность, нагорело смертельно, когда нескольким травмирующим предупреждениям настойчивый глупец не внял. Ну тут уж идеально подходили сакраментальное «сам виноват» и «такая профессия». Переживать из-за незнакомого демонолога Маша не собиралась. У нее все-таки имелась совесть, а не психоз.

И сон ее снова был спокоен, а настроение безмятежно до тех пор, пока Мария с зубной щеткой не шагнула из ванной прямо на умилительно декоративный лужок в розово-зелено-фиолетовую полоску, окруженный обычными невысокими дубочками стандартного окраса: ствол коричнево-серый, листва темно-зеленая. Только в середине лужка цвета галлюцинации рос невообразимо полосатый, здоровенный, ростом в две трети местных дубков, гриб, и был он в ту же умопомрачительную радугу, как грива чудо-пони из детского мультика. Под грибом с очевидно отломанным куском в одной руке валялась беспамятная или спящая девочка вполне приличного вида. Будь они на земле, Маша сказала бы, что ей лет десять-двенадцать. Одета девочка была в нечто опрятно-официальное, напоминающее школьную форму. И прическа — аккуратный хвост волос с заколкой-пышным бантом — тоже смотрелась вполне прилично, и черные туфельки с бантиками. Неприличной была только радужная слюна, пузырящаяся на губах девочки.

— Скоро начнется, — меланхолично, с печальной обреченностью констатировал кто-то. Совершенно очевидно, что не девочка. Голос был явно мужской. И доносился сверху.

Маша подняла голову. На шляпке гриба сидел белый пушистый кот. Говорил он, потому что никого другого вокруг не было.

— Что именно? — деловито уточнила Сазонова.

— Гриб грез — опасная штука. Девочку с минуты на минуту начнет рвать фантазией. Страшно представить, что в таком возрасте способны вообразить дети. Наш лес опять постигнет участь превращения в детскую грезу-фантазию.

— А как ребенок вообще тут оказался? — уточнила Маша.

— Она заснула, — философски объяснил пушистик, обмахнувшись хвостом как веером, и аккуратно переступил лапками. — К нам попадают только спящие. А уж дальше как повезет им и нам. Могут и не проснуться вовсе, если погибнут в своих фантазиях, или принесут гибель нам, если воображение вызовет к жизни нечто сокрушительное.

— И нет никакой возможности избежать проблем? — продолжила расспросы девушка, совершенно точно знающая, что она-то бодрствует.

Зубная щетка в руке и пощипывающий после мятной пасты рот никак не могли оказаться кусочком сновидения. Слишком очевидно-привычным был дискомфорт. Прополоскать бы водичкой. Но, покосившись на девочку с радужной пеной на губах, просить проводить ее до ближайшего ручейка Маша не стала. Неизвестно, какие приходы посетят ее от здешней влаги. Потому ни есть, ни пить тут ничего не следует. Нюхать, пожалуй, тоже не рекомендовалось, но не дышать-то она не может. Вернее, может не долее трех минут. Остается только не нюхать чего-нибудь намеренно и надеяться, что здешний воздух галлюциногенными свойствами не обладает или, если все-таки обладает, концентрация отравляющих веществ невысока и Маша не успеет надышаться прежде, чем вернется домой.

— Почему нет? Она должна проснуться по-настоящему, — с печальной иронией промурлыкал кот. — Только для этого ее должен разбудить кто-нибудь, не принадлежащий к нашему миру и не спящий в его пределах. До того, как девочка начнет грезить.

— Ясно, — тряхнула челкой Маша и, присев рядом с объевшейся гриба бедолагой на корточки, легонько потрясла ее за плечо. — Эй, просыпайся, пора в школу!

— Слоны с крылышками! Говорящие цветы… — пролепетала соня, не открывая глаз.

Маша тряханула жертву грибочка энергичнее и повторила:

— В школу проспишь! Подъем!

— А? — Девчонка подпрыгнула над разноцветной травкой, широко распахнула серые глазищи, начала было удивленно округлять их и растаяла прямо в воздухе. Последним с полянки исчез бант. Провисев секунду-другую после таяния владелицы.

— У тебя получилось, благодармяу, — уважительно поклонился белый пушистик спасительнице, приложив лапку к груди, но прежде, чем Маша успела ответить, ключ-дверь распахнулась, возвращая девушку в ванную.

Мария долго полоскала рот, смывая пасту, и просто умывалась. Кажется, в этот раз все получилось очень быстро. Странный мир отпустил ее, не успев заморочить голову. И это не могло не радовать. Уж больно практичная девушка не жаловала всякого абсурда и потока бессмысленных фантазий.