Частная жизнь

Понятие «частная жизнь» было вражеским. Личная жизнь подлежала контролю. Жены жаловались на мужей в парткомы, и парткомы обсуждали интимные подробности «поведения коммуниста в быту», выносили постановления: «вернуть в семью», par exemple. То же – в комсомоле, в пионерской организации. «После уроков будем тебя разбирать». Разбирали. Всех тошнило, довоенные моральные нормы уже сто раз устарели, инструкторам приходилось покрикивать: «Поактивнее, товарищи!». Всем уже было глубоко «по фиг». На протесты, однако, не хватало духу, оставалось тихо саботировать мероприятия.

Казус. На заводе Орджоникидзе работал простым инженером легальный богач по фамилии Бородянский. О размерах его состояния ходили легенды: будто он как-то раз всему заводу зарплату выплатил. С банком вышла заминка, обратились к Бородянскому – и тот выручил, одолжил – всему заводу хватило. Он не был бизнесменом, просто накопил, одной морковкой питался, одинокий. Безобидный чудак, к нему каждую неделю по понятной причине невесты сватались – так он их чаем напоит, до дому проводит – и все. На старости лет хотел дать деньги на постройку детсада – но с одним условием: чтобы был тот садик его именем назван. Власти долго колебались, но так и не решились.

Тем временем Брежневу подарили Ленинскую премию в области литературы – за ту его трилогию, помните? Которую ему Чаковский написал. Штирлиц – Вячеслав Тихонов читал нам по ЦТ книжку Брежнева «Малая Земля», как сказку малышам. Вот и еще один кумир вдребезги. Не было никакого Штирлица. Ауфвидерзейн.

Не-ет, не «ауфвидерзейн»! Ты у нас ее тоже читать будешь! Герой! Мы тебя заставим «Малую Землю» сдавать на экзамене по философии! – А вот фиг вам. В билете два вопроса, выеду на втором, но читать не буду. Зрение пропало, куриная слепота от систематического недопития.

Осенью Брежнева провезли через Пермь. Знакомая телефонистка рассказывала: на полдня остановили все поезда в округе, выгнали всех со станции «Пермь II» – пассажиров, служащих, вообще всех, кроме дежурного диспетчера, оцепили площадь и пути на километр. Не дай бог, советский народ к вождю приблизится. А народ и не пытался. «Заколебал» – словечко из 70-х, маскированный мат, произносится сквозь зубы.

В 1978 году я крутил свой второй фильм – уже вполне попсовый клип – на дискотеке в Доме офицеров и в институте галургии. В отличие от первого, «интеллектуального», его можно было крутить под любую музыку без остановки и даже задом наперед. Что мы и делали цинично, удаляясь тем временем в буфет и насасываясь там портвейном до побурения, пока в танцевальном зале шла вся эта катавасия.

В моде была «АББА», «Би Джиз» и «Бони М»: хей, хей, Распутин, рашен крейзи лав машин!

1979. ОТВЯЗ С ОТТЯГОМ

Отдел заказов образца 1979 года – очень удобная вещь: кому общего ассортимента не хватает, иди в отдел заказов, прямо тут же в «Гастрономе», и набирай: венгерский зеленый горошек, болгарские сухие вина, куры в упаковке, соки. Главное – не меньше 10 наименований. Кандидаты наук очень радовались, потому что денег им тогда платили много, а к спецраспределителю не подпускали. Жаль, скоро отделы заказов истощились и стали работать по спискам: ветеранским, многодетным и т.д.

А вот ресторан в 1979 году был доступен даже инженеру – в смысле цен. Поэтому вечером попасть – «Мест нет», естественно, или «Ресторан на обслуживании». Столик заказывали за неделю. Ну, или стояли в очереди у входа, а куда деваться? Казалось: жизнь – там, за спиной швейцара… А там был отвяз уже безо всяких церемоний, отвяз и съём. Ресторан как культурное заведение, куда наряжались, как в театр, канул в прошлое. Были попытки поднять престиж. В «Каме» открыли программу варьете – настоящий буржуйский кордебалет в плюмажах! В «Элладе» оборудовали элитную дискотеку – билеты через райком комсомола! Во всех ресторанах ввели обязательную культурную программу перед выпивкой. Мужчин без галстуков не пускали. Но все это было уже впустую. Народ терпеливо ждал, когда кончится концертное отделение и начнут подавать водку. Первого официанта с графинчиком встречали урчанием, лица светлели. Через пять минут начинался обычный бардак. Бардак правил бал, чесал всех под одну гребенку: входили в ресторан разнообразные человеки – выпадывали одинаково растрепанные скоты. Ловили «тачки», ехали совокупляться, таков был порядок – следовало «продолжать».