Чего не видит зритель. Футбольный лекарь №1 в диалогах, историях и рецептах

Она тогда частенько мне звонила, консультировалась относительно здоровья Константина Ивановича. Потом жалобы пошли и от нее самой. А я, понятное дело, чуть что – летел «скорой помощью» по хорошо мне знакомому адресу…

– Все-таки как интересно у вас сложилось с Бесковым! Классический пример того, как с годами тесные служебные отношения перерастают в почти родственные.

– Что же в том удивительного? Ничто так не сближает, как совместная работа, да еще на основе столь многолетнего общего увлечения, как футбол. Поэтому службу в трудовой книжке отсчитывают в пределах «от» и «до». А настоящие товарищеские отношения исчисляются десятилетиями. Именно такие сложились у меня с Николаевым и Пономаревым. Нечто подобное ждало и с Бесковым. Кстати, на служебной почве судьба меня еще раз свела с Константином Ивановичем в 1993 году.

Тогда я работал врачом московского «Динамо», куда меня переманил Валерий Георгиевич Газзаев. Впрочем, «переманил», наверное, не точное слово. В начале 1990-х в стране царили разброд и шатание: СССР развалился, Федерация футбола утратила былой статус, сборной, как таковой, не было.

– Ничего хорошего там не предвидится, – сказал мне при встрече Газзаев. – Иди ко мне работать!

Я и пошел. Однако в 1993-м «Динамо» проиграло франкфуртскому «Айнтрахту» с хоккейным счетом – 0:6. И Валерий Георгиевич, будучи, как большинство южан, человеком эмоциональным, порывистым, взял да и написал заявление об отставке. На его место временно назначили Голодца. Но по прошествии какого-то времени обратились к Бескову, который в ту пору был свободен. И Константин Иванович согласился занять вакантный пост главного тренера динамовского клуба. Так мы с ним снова воссоединились.

На межличностные дружеские отношения это никак не повлияло. Они как были хорошими, такими и остались. Но служба есть служба. Да еще с тем отличием, что в сборной с главным тренером работаешь от этапа к этапу: провели сбор, сыграли, разъехались – и отдыхай друг от друга до следующего сбора. А в клубе вы постоянно крутитесь парой, как проклятые. И все время не очень гладко. Потому что чуть ли не каждый день то больные, то травмированные. И каждый раз с точки зрения тренера очень некстати. Потому что в чемпионате матч за матчем и каждое очко на вес «золота». А у него в команде игра «ломается». Тут, конечно, все упования к доктору, как к кудеснику: давай, возвращай поскорее в строй. А если не кудесник, то и тренерские претензии – тоже к тебе. Константин Иванович в этом плане был неисправим.

– Вы хотите сказать, что в работе снова столкнулись с тем неуживчивым Бесковым, который безапелляционностью и не признающим слово «нет» характером всегда вызывал дискомфорт. Все, как говорится, закольцевалось?

– Да, и почти с ежедневными трениями. Особенно, когда я пытался ему что-то доказывать. Например, у нас играл Рыбаков, о его состоянии разгорелись споры. Я настаивал на одном, Бесков на своем. Кончилось тем, что я был измотан ежедневными дискуссиями. И в конце концов не выдержал – установил границу:

– Константин Иванович, вот футбольное поле, там центральная линия, вы на одной стороне, я – на другой. И пусть каждый отвечает за свою работу!

– Услышал?

– Куда там! Даже не ответил. После чего стало ясно, что дружба дружбой, но лучше вместе не работать. К тому же подвернулся удобный случай. В 1994-м, когда к очередному чемпионату мира стала формироваться сборная России, ее возглавил Павел Федорович Садырин. Как раз, помню, его «Зенит» отыграл с динамовцами спарринг-матч. В служебном проходе нос к носу столкнулся с Павлом Федоровичем. И произошел следующий диалог:

– Давай, возвращайся в сборную!

– А как же «Динамо»? Ведь могут не отпустить.

– Не волнуйся – мы все согласуем!

Так у меня появилась причина покинуть «Динамо». И я дал «добро».

– Как Бесков отреагировал на ваш уход?

– В итоге – нормально. Но перед этим еще важный разговор с Колосковым состоялся. Я ему прямо сказал:

– Поскольку, оставаясь в «Динамо», возвращаюсь в сборную, тяжело сидеть на двух стульях. Возьмите меня обратно в штат!

А он:

– Нет вопросов!

Так что «на коленке» написал заявление в Управление футбола, отдал бумагу Колоскову.

– Хорошо, – подытожил он первую процедуру моего переоформления в сборную. – А теперь иди, рассчитывайся с «Динамо».

И я обратился к Толстых, руководителю клуба, объяснив, что ухожу. Меня стали уговаривать, выяснять, какие основания. Объяснил, как есть:

– Устал бороться с Константином Ивановичем, хотя личные отношения у нас нормальные.

Дав сутки подумать, Толстых заявление не подписал. Но спокойно сделал это на следующий день. Когда о моем уходе узнал Бесков, искренне удивился: