Чего не видит зритель. Футбольный лекарь №1 в диалогах, историях и рецептах

– Мне такая игра не нужна, – пояснил Лобановский. И чтобы совсем расставить все точки над «i», добавил:

– Ты, Блохин, как все!

То есть дал понять, что у него, Лобановского, кое-как относиться к игровым обязанностям не позволено никому. Даже очень большому футболисту…

Характерно, что, «встряхнув» эмоционально Олега, Валерий Васильевич, в конце концов, на 2-ю половину матча его оставил: «Ладно, выходи. Первые 15 минут посмотрю, что ты из себя представляешь». И таким образом поступил мудро. Потому что, выйдя на поле, Блохин прямо-таки расцвел.

– Но вернемся к малорадостному итогу выступления сборной Лобановского в Мексике. Точнее – к тому, как она в очередной раз споткнулась в нескольких ступеньках на пути к медалям. Не являлся ли тот срыв следствием тренировочных сверхнагрузок, которыми увлекался Валерий Васильевич?

– Не думаю. Более того, замечу: как раз в Мексике Лобановский заметно смягчился. Во всяком случае, там мы уже не слышали прежних предельно жестких требований по реализации его плановых наметок, как это происходило на предыдущих этапах подготовки.

– Чем вы объясняли столь разительную перемену в стиле Лобановского?

– Полагаю, в определенной степени на Валерия Васильевича подействовала та несущаяся со всех сторон открытая критика, которая раздавалась в его адрес по поводу чрезмерных нагрузок. В первую очередь, конечно, ропот игроков. С другой стороны, Лобановский отнюдь не был ни самодуром, ни догматиком. Опять же недаром, что ребята могли на него дуться, обижаться и даже злиться. Но никогда не переставали уважать. И тренерские задания Лобановского, действительно, частенько сумасшедшие по нагрузке – продолжали выполнять. Почему, спросите? Да потому, что кто понимал, а кто догадывался: Валерий Васильевич не просто огульно загружал подопечных, а следовал расчетам работавших с ним специалистов.

Из этого формировалось его кредо: максимально загрузить, чтобы потом получить такую же отдачу. Ведь когда исповедующий благой «эффект суперкомпенсации» Лобановский умышленно загонял подопечных в «яму», падали все их функциональные показатели, биохимия «сигнализировала» о чрезмерном утомлении (подобное происходило незадолго до чемпионата Европы-1988). Но спустя какой-то период времени он получал результат, явно свидетельствующий о резком повышении работоспособности футболистов.

А теперь, мне кажется, самое интересное в моем ответе на ваш вопрос по поводу возможной «загнанности» игроков в Мексике. Вся, как теперь принято выражаться, «фишка» состояла в том, что как раз там Лобановский – даже если и очень бы хотел – не мог сесть на «любимого конька». Ибо мы выступали в условиях высокогорья, где осуществление подобных планов противопоказано.

Все, что требовалось, так это использовать накопленный в домашних условиях багаж функциональности. И ни в коем случае не пытаться его жесткими методами форсировать на месте. Что Лобановский и осуществлял. Не зря он в упомянутом случае до игры против французов вдруг так легко пошел на наше предложение – не перебарщивать с нагрузками…

– Понятно. Будем считать, что на первый любимый в нашей стране вопрос – «что понаделали?» – ответ нашелся. А что же насчет второго – «кто виноват?»? Интересно было бы и в этом покопаться. Особенно в свете очередной осечки нашей сборной, так обидно «проехавшей» мимо чемпионата мира-2010 в ЮАР?

– Ну, кто же, как не тренер – самая крупная и потому – удобная мишень для критики. Такова, по крайней мере, многолетняя традиция. А я бы искал ответ у игроков, покопался бы в мотивациях, задумался о роли морально-волевого фактора. Потому что на поле футбольную судьбу, в конечном итоге, решают они. А тренер – даже лучший в мире – как тот одинокий боец: стоит у кромки, победно вздымая руки вверх, или, сжавшись в комок на скамейке запасных, машинально хватается за сердце.