Чего ждет Кейт

Простите, он невыносим. Это же его фирменный прием: притвориться, что он страдает от невесть откуда вдруг появившейся безнадежной любви, только ради возможности заставить меня нервничать. При этом, разумеется, пижоны вроде Ноя никогда не страдают от любви. А если это все же случается, объект их страданий – какая-нибудь супергорячая штучка, королева прайда и такая же пижонка. Из тех, знаете, кому суждено потом покорить Голливуд, стать моделью или хотя бы сняться в следующем сезоне «Холостяка». По девчонкам из театральной труппы – во фланелевых рубашках – пижоны не сохнут. В том-то и шутка. Уморительно смешная шутка, ради которой Ной притворяется, будто хочет произвести на меня впечатление. И это я еще не касаюсь вопроса о том, на кого вообще может произвести впечатление валяющийся на полу поднос.

– Кейт, я просто прикалываюсь.

Я даже не отвечаю. Просто опускаюсь на пол и начинаю собирать кукурузные зерна в салфетку. И в кои-то веки – единственный раз в жизни – Ной решает не острить и промолчать.

– Просто чтобы ты понимал, – я поднимаю на него глаза и с силой комкаю салфетку, – я делаю это ради тех, кто отвечает за уборку. Не ради тебя.

А потом, прежде чем он успевает ответить, хватаю его ладонь и втискиваю в нее салфетку с кукурузой. Ной смыкает вокруг нее пальцы, но больше никаких телодвижений не предпринимает.

Я смотрю на него.

– Ты решил съесть их потом или что?

– А-а, нет, – моргает он. – Я их выкину. Прямо сейчас.

– Вот и молодец.

Я переключаю свое внимание на разбросанные кусочки картошки фри, и тут кто-то опускается на колени рядом со мной.

– Привет.

– Привет. – Я отрываю взгляд от пола. Передо мной девушка, с которой мы точно не разговаривали, но пару раз виделись в школьных коридорах. Думаю, она из команды чирлидеров. От нее точно исходит тот же легкий цветочный запах, который они все выбирают. И эти супервыпрямленные волосы, как у Рейны, но темнее. Скорее черные, чем каштановые.

Уверена, что я уже видела эту прическу раньше, потому что помню: волосы у нее длиной как раз до того места на джинсовых шортах, куда можно нашить пару заплаток, если следишь за модой.

Мэдисон. «Подруга» Ноя.

Сложив ладонь в горсть, она заметает ею пол как ковшом снегоуборочной машины.

– Очень мило с твоей стороны, – говорит она. Когда под ее рукой собирается горка картошки, я перекладываю ее в другую салфетку. – Каппи всегда так мнется, когда ему нужна помощь. Очень стесняется.

«Каппи?» – едва не переспрашиваю я, но тут до меня доходит.

Каппи. Ого. Я вам так скажу: пригодится мне в следующий раз, когда Ной обратится ко мне «малышка Гарфилд».

– Ты сестра Райана, да? Кейтлин?

– Просто Кейт.

– Должна сказать, я обожаю твоего брата. У него отличное чувство юмора.

– Неужели?

– И он очень милый. – Мэдисон озаряет меня ослепительной улыбкой. – Рассказывал мне как-то о своих собаках и о том, как вы назвали их в честь членов королевской семьи, – она смеется. – Это же ужасно мило!

– Это мило… в каком-то смысле.

Иногда кто-нибудь и правда хмыкает удивленно, услышав эти имена на собачьей площадке. Но точно не говорит об «отличном чувстве юмора», особенно в глазах девушек вроде Мэдисон, источающих нежный цветочный аромат. И к тому же собак так назвала мама.

– Привет, – говорит Ной. Вернувшись, он опускается между нами на колени, и я вижу его встревоженный взгляд: как будто он боится, что я рассказала Мэдисон какие-то его секреты. Интересно, за какие именно истории он так переживает. У меня-то их достаточно. Можно разрушить любой его образ. Например, я могла бы рассказать ей об эксперименте со скоростью, который мы ставили в восьмом классе. Или про тот случай, когда Джек Рэнделл умудрился незаметно закинуть в штанину Ноя маленький мячик, который выкатился сразу же, как тот встал с места. «Слушай, Мэдисон, хочешь послушать, как твой парень однажды потерял свой мячик?» Примерно так я могла бы сказать.

Идеально.

Хотя Мэдисон и Каппи не пара, разумеется. Просто друзья. Друзья, которые присасываются к лицу друг друга на вечеринках, потому что именно так друзья себя и ведут.

Сцена тридцатая

Погода сегодня такая, что упускать нельзя, поэтому мы все в конце концов оказываемся на заднем дворе Рейны: валяемся на солнышке. Приходит Гарольд и приносит большой пластиковый контейнер с виноградом. Типично для него. Гарольд – прямо-таки наш персональный принц Гарри, только в джинсах. И брови у него гуще.

Довольно скоро он оказывается в тисках Брэнди и Андерсона, которые забрасывают его фотографиями с репетиций.

– Лана получила роль Менестреля. – Брэнди стучит по экрану телефона. – Это та, у которой такой голос, знаешь…

– Раздражающий, – вмешивается Андерсон. – У нее самый раздражающий голос из всех, которые я…

– Я не собиралась этого говорить. – Брэнди убирает телефон. – Скорее уж он у нее… оперный.

– А это плохо? – хмурится Гарольд.

– Давайте уже перестанем обсуждать Лану Беннет? – Рейна садится позади меня, скрестив ноги и повернувшись к Гарольду. – Привет!

– Привет! – отзывается он.