Чекан для воеводы

Граф Алехан Орлов терпеть не мог дваджды повторять своих приказаний. В тот день и час он распорядился позвать к нему «друга верного Петрушу Громова». И что же произошло? Ничего. Минул час, другой, а отставной гусар все еще не появлялся. Когда же граф и сам точно не знавший, зачем ему понадобился «друг верный», готов был рвать и метать от злости на нерадивых слуг, ему доложили, что «господина Громова нигде не могут сыскать».

– Куда же это он запропастился? – рычал граф Алехан, разрывая в клочья какие-то бумаги, лежавшие на письменном столе. – Он, что же, на небо живьем вознесся, как Илия Пророк? Так найдите мне того Елисея, видевшего такое чудо своими собственными глазами! Пускай лично засвидетельствует: была, мол, огненная колесница, был Пророк и Пророка не стало, улетел… А не то я вас всех тут, мать вашу, в порошок!..

Дождавшись некоторого ослабления речевого потока хозяина, слуги объяснили, что проведенное ими дознание позволило установить: господин гусар поднялся с постели аж в пять утра и, не сказав никому ни слова, отбыл в неизвестном направлении. В семь утра его увидел наш соотечественник в районе торгового порта Ливорно. Он якшался с какими-то проходимцами, очень напоминавшими грабителей с большой дороги, после чего следы господина гусара окончательно терялись и найти его было никак невозможно.

На это граф ответил, как всегда, образно, сказав:

– Опять отправился, жока, мимо двора щей хлебать. Какой-то он у нас беспокойный… Как только объявится, сразу тащите его ко мне! Живого или мертвого!

А «господин гусар» в это время, припертый к стенке грязного сарая сразу двумя душегубами, пытался обнажить саблю, чтобы дать им достойный отпор и защитить свою жизнь, висевшую, надо сказать, на волоске. Кроме тех двоих, приставивших острия стилетов, соответственно, к шее и животу жертвы, здесь было еще трое бродяг, дравшихся между собой за содержимое кошелька Громова, которым чуть раньше они завладели.

– Мне положена большая часть всего золота! – кричал самый толстый разбойник, раздавая увесистые затрещины двоим собратьям. – Это я привел сюда русского дурака, наврав ему, что у нас имеется статуя Апполона в хорошем состоянии. – Ты не прав, Теодоро! – верещал второй, одетый в грязные лохмотья. – Большая часть моя! Это я выследил русского дурака еще вчера и предложил всем вам надуть его.

– А я, а я! – кричал третий, малорослый и малохольный. – Это я придумал грабить иностранных дураков! Мне!..

Однако договорить третий не успел, поскольку лишился двух передних зубов от удара толстяка.

– Поскорее там разбирайтесь! – поторапливал один из душегубов, державших стилет у шеи жертвы. – А то на ваши бабьи вопли сбегутся жандармы со всей округи.

– Бертолучо! Здесь нет никаких жандармов, слава святой мадонне! – прошепелявил тот, у кого выбили зубы. – Здесь им никто не платит…

– Значит, объявится кто-то еще, кому нужны деньги русского дурака. Мало ли проходимцев среди местных дураков, – сказал тот, кого назвали Бертолучо.

И в этом последний оказался невольным провидцем, поскольку крики дерущихся на самом деле привлекли сразу человек пять, проходивших мимо. Эта пятерка дралась куда лучше, чем первые бродяги и потому захватить сарай для них было плевым делом. Особенно отличился в этом захвате один из пятерых, кого Бог наградил зверской физиономией. Он расправился с Бертолучо и его напарником, воткнув в них их же стилеты.

Когда же бродяги поспешно ретировались, Громов издал радостное восклицание:

– Какая приятная встреча!

Затем он раскрыл объятия для Николаса Красного – греческого пирата, которого признал сразу. Ведь это он, Николас, был переводчиком во время недавнего совместного нападения на турецкие торговые суда.

– О, русский друг! Кажется, мы подоспели вовремя, чтобы оказать тебе помощь, – скорчил жуткую гримасу Николас, обозначавшую у него добрую улыбку. – Я как раз собирался тебя отыскать, чтобы показать святое для каждого православного грека место упокоения нашего святого Ивана Русского. Сама судьба привела нас сюда. Поплыли!..

– Далеко плыть? – полюбопытствовал Громов. – Может, захватим с собой графа Алехана Орлова? Он очень любит всякие чудеса.

– У твоего хозяина мы уже были, – лицо пирата омрачилось. – К нему теперь невозможно подойти. Его так надежно охраняют, будто он сам папа Римский…

– Да, последнее время господин граф чрезвычайно занят, – согласился бывший гусар со словами пирата. – А я всегда готов совершить небольшое путешествие. Так куда мы поплывем?

– На остров Эвбея, – ответил Николас Красный и тут же добавил по-гречески для своих людей: – Мы отправляемся к святому Иоаннису Россосу!

– Кто такой этот Иван Русский? – спросил Петр Громов у Николаса, когда пиратская шхуна была на полпути к берегам Греции.

– Это один из самых почитаемых у нас святых, – пояснил Николас, стоявший у штурвала и зорко вглядывавшийся вдаль. – Из-за него греки так уважают русских людей.

– А у нас, в России, об этом святом ничего неизвестно… – удивленно пожал плечами бывший гусар. – Как такое может быть?