Чехословацкая повесть. 70-е — 80-е годы

Однажды поднялась паника: работа, дескать, каторжная, а премии будут маленькими. Каждый божий день выходит «молния» — выходит она и по этому случаю. Рене доводит до сведения коллектива, что «руководство завода обязуется…» и так далее и тому подобное. Ему даже и самому любопытно, как все обернется…

В предрождественские дни возрастает число прогулов. Если на одном конвейере отсутствуют пять-шесть человек сразу, работа всего конвейера под угрозой, пишет Рене в следующей «молнии».

На конвейере К, рядом с Евой, падает в обморок беременная женщина. На конвейерах работает множество беременных женщин и девушек, которым еще не исполнилось восемнадцати. Дело, как известно, противозаконное.

Случись какая беда — уж кому-то придется отвечать. Что толку в разговорах, что инициатива-де исходит снизу — а где доказательства? К директору явилась делегация мастеров и начальников смен. Директор мог бы сказать «нет», но ведь не сказал — напротив, благословил. Все, что происходит, происходит с ведома и согласия руководства. Стало быть, кто понесет ответственность, если что случится?

Вдруг по заводу пронесся слух, что начальник производства издал письменное распоряжение, запрещающее беременным женщинам и девушкам до восемнадцати лет работать в шестнадцатичасовые смены. Свою точку зрения он письменно изложил и директору. Но если этот запрет вступит в силу, парализуется все производство — с каждого конвейера уйдет по нескольку работниц. Значит, все затраченные усилия окажутся напрасными — план выполнен не будет.

«Перестраховщик!» — честят начальника производства прочие руководящие работники, и ниже- и вышестоящие. Однако возразить ему нечего и некому. Закон нарушается на участке, которым руководит именно он. Случись — не приведи бог! — какая передряга, он первый в ответе. И директор тут бессилен. Даже у него нет права приказать своему заместителю по производству нарушить закон. На такое может решиться лишь сам заместитель, лишь он один. А он уже принял решение. Парализует производство, но зато получит алиби.

Рене знает, что и с алиби начальника производства не так-то все просто. За ним не только алиби. За ним и правда. Это решение отчасти обращено и к нему, Рене. Ну, каково, редактор? Кто теперь груб? А кто гуманен? Кто воспитывает хорошим примером? Рене вынужден признать, что на сей раз самый гуманный человек на заводе — это начальник производства. И хотя многие считают его трусом, Рене понимает, что решение его, в общем-то, смелое. Ведь это решение отнюдь не пользуется популярностью. Оно ни у кого не вызывает симпатии — даже беременным женщинам и несовершеннолетним девушкам оно не по душе. Одному Рене оно нравится. И потому Рене решает помочь начальнику производства. И не только ему, но и директору и другим руководящим работникам. Он устроит все так, что они не понесут — по крайней мере Рене кажется, что не понесут, — никакой ответственности. В отделе оформления Рене запасается большим листом бумаги. В верхнем левом его углу пишет обращение ко всем работающим в шестнадцатичасовых сменах, призывая их личной подписью подтвердить, что трудятся они добровольно, под свою ответственность, руководствуясь лишь собственным желанием выполнить план даже вопреки распоряжению начальства. С этим призывом Рене обходит все конвейеры и собирает подписи всех работающих. Бумагу с подписями вешает затем на видном месте в производственном цеху.

Хотя руководящие работники в отличие от Рене и не придают акции по сбору подписей особой юридической значимости, тем не менее акция придает им смелости. И они делают ход конем — начальника производства посылают до конца года в командировку. Пусть и лежит на нем наибольшая ответственность, но случись что — он в стороне. И производство, стало быть, может идти своим чередом.