Чехов. Книга 8. Темный всадник [СИ]

Питерский кивнул и направился к авто.

— Зачем брать ваш автомобиль, Павел Филиппович? — удивился кустодий. — Мы можем отправиться на моем. У меня здоровый внедорожник.

— Прям здоровый? — язвительно уточнил Дмитрий Васильевич. — Это что-то значит?

— Это не комплексы, — насупился Зимин. — Просто для работы удобно…

— Не продолжайте, — усмехнулся князь. — Я не собираюсь вас судить.

А я лишь покачал головой:

— С нами поедут призраки. Не думаю, что вам будет комфортно с ними в одном салоне.

— Они ведь могут отсидеться в какой-нибудь вещице… — начал было Шуйский.

— Пусть сам забирается в багажник, — возмутилась Виноградова. — Не хватало еще, чтобы я, влезла в сумочку или брелок! Может он захочет меня убрать в карман как бумажник? Я поеду на переднем сиденье нашей «Победы»!

— Мой бухгалтер не прячется в предметы. Она занимает кресло рядом с водителем, — спокойно перевел я слова призрака.

— Ты скажи ему про багажник. Я ему там даже место освобожу. Подвину запасное колесо, — продолжала возмущаться Любовь Федоровна. — Он довольно щуплый, должен влезть. А если нет, то…

— Я еду с вами, Павел Филиппович, — произнесла Нечаева, тем самым по незнанию прервала Виноградову. — К любезной Любови Федоровне я привыкла. И думаю, она не даст меня в обиду другим призракам.

— Вот же славная девочка, — умилилась призрачная дама. — Все понимает и не пытается унизить порядочную женщину.

— Хорошо, — торопливо ответил я.

Мы направились к «Победе», за рулем которой уже разместился Фома. Зимин и Дмитрий же сели в черную машину с номерами семьи Шуйских.

Я открыл заднюю дверь, предлагая Нечаевой сесть в салон.

— Благодарю, — ответила девушка и заняла место на диванчике. Я последовал за ней. А Виноградова демонстративно открыла дверь в салон и устроилась на своем месте.

— Куда ехать, вашество? — обернувшись ко мне, уточнил Фома.

— Следуй за машиной князя Шуйского, — ответил я.

Слуга кивнул, и автомобили покатили по дороге.

Глава 6

Хороший жандарм и плохой жандарм

Деревня Двушкина и правда располагалась неподалеку. Дорога не заняла много времени.

Сам поселок оказался окружен высоким глухим забором из толстых бревен. За оградой виднелись крыши домов, из труб валил дым. С территории слышались людские голоса и лай собак, которые почуяли прибывших. Но ворота в поселок, перед которыми остановились обе машины, были закрыты. И никто не торопился их распахивать перед гостями.

— Не очень приятное место, — прошелестела Маркова, рассматривая серые от времени, потрескавшиеся бревна ограды.

Едва только машина отъехала от нашего дома, Ульяна спряталась в свое кольцо и до самой деревне не давала о себе знать. И только когда машины остановились у ворот, она появилась в салоне, прильнула к окну, рассматривая забор.

— В чем же? — обернувшись к девушке, уточнил я.

— В их вере, — ответила призрак. — Эти люди верят в истину Искупителя, но… по-своему. Поэтому они оградились от всего мира высоким забором, на котором начертали всякие охранные знаки.

Она указала на вырезанные на бревнах рисунки, которые я сначала не приметил. Трещины и царапины исказили изображения так, что было непонятно, как те выглядели в момент нанесения.

— И для чего они? — уточнил я.

— От кого, — поправила меня призрачная девушка. — Местные считают, что на болотах живет древний народ, который скрывается под ряской и умеет дышать под водой, как лягушки. И иногда, они выбираются на сушу и подходят к деревне, чтобы похищать жителей и обращать их в свою, болотную веру.

Нечаева задумчиво посмотрела на опушку леса, за которым начиналось болото.

— Арина Родионовна, — обратился к ней я.

Девушка вздрогнула и обернулась ко мне:

— А? Простите, Павел Филиппович, я задумалась.

— О чем?

— О том, что эти болота и правда странные, мастер Чехов, — ответила секретарь.

Послышался протяжный сигнал клаксона. Шуйский и Зимин решили напомнить о себе.

Ворота открылись через несколько минут. Послышался лязг металла, с глухим звуком ударили о толстые доски цепи. Пятеро дюжих бородатых мужиков, со скрипом распахнули створки. Местные были одеты в одинаковые серые рубахи, расшитые какими-то знаками, широкие штаны, заправленные в сапоги. Бородачи остановились на входе, угрюмо разглядывая нас.

— Серьезные люди, — произнёс Фома и обернулся по мне. — Я с вами пойду, вашество.

Но я покачал головой:

— Не нужно. Вряд ли в компании Зимина, мне грозит опасность. А ты можешь ненароком спровоцировать этих людей.

— Не собираюсь я их… цировать, вашество, — смутился парень. — Я просто оглоблю потяжелее возьму и постою рядом с вами, чтобы никто косо не смотрел.

— Об этом я и говорю, Фома. Это и есть провокация.

— Я же о вас переживаю, — насупился парень.

— Лучше за Победой пригляди, — посоветовала Любовь Федоровна. — Ты посмотри на эти рожи. Не ровен час, они машину посчитают за идола проклятого и попытаются сжечь.

— Этого только не хватало, — озабоченно нахмурился Питерский. — А ведь и впрямь, лица-то у местных не особо умные.