Чехов. Книга 8. Темный всадник [СИ]

— Алло, Дмитрий Васильевич, — начал кустодий. — Вы не могли бы поговорить со жрецом по поводу этих знаков, что у селян на рубахах вышиты? Чем больше, тем лучше. По-хорошему, конечно, вывезти жреца в резиденцию, но думается мне, он никуда не поедет даже под страхом смерти.

В динамике забормотал голос Шуйского, и Зимин кивнул:

— Ага, спасибо. Ну, до встречи, Дмитрий Васильевич.

Кустодий завершил вызов и убрал телефон в карман. Обернулся ко мне:

— Пообещал расспросить этого синодника. Под протокол. Все запишет и привезет. Хорошо бы, конечно, самим туда съездить. Чтобы Арина Родионовна нам помогла. Но…

Я вздохнул.

— Съездим, Станислав Александрович, — заверил я кустодия. — Обязательно съездим. Но потом. А сейчас нам нужно осмотреть место преступления.

* * *

Тропа вилась между редкими деревьями и чахлыми кустами. Те наконец расступились, и мы выбрались к затянутому ковром ряски болоту. Зимин призвал тотемы, а через миг, в его ладони появился изогнутый, покрытый изморозью рог. Кустодий набрал в грудь воздуха и что есть сил дунул в него. И послышался протяжный гулкий звук.

А через миг мужчина шагнул на воду, которую тут же с треском сковал лед. Я же напитал Маркову силой, проявив ее в материальном мире.

— За ней, — указал я на Ульяну. — Она проведет.

Кустодий кивнул и повелительно потребовал:

— Не отставайте. Горн работает только в радиусе пары метров.

Мы с Ариной Родионовной переглянулись. И я протянул ей ладонь. Нечаева послушно взяла мою руку, и на кончиках ее пальцев мелькнули искорки. Они осыпались на мою кожу, вызвав легкую дрожь.

— Вы не устали? — негромко спросил я.

Девушка покачала головой и подарила мне робкую улыбку.

— Спасибо за доверие, мастер Чехов. Я вас не подведу.

Мы направились в путь.

Дорога до хижины была долгой. И даже легенде криомастеру пришлось сделать несколько остановок, чтобы вновь оживить звук горна. Арина держалась бодро, шагая рядом со мной в достаточно быстром темпе. Пришлось признать, что она и в самом деле не была в тягость и обладала хорошей физической подготовкой. У меня ноги гудели от напряжения, когда на горизонте замаячил покрытый чахлыми деревцами островок. Кустодий довольно вздохнул и утер выступившую на лбу испарину. И я заметил, что ладони криомастера едва заметно подрагивали.

Островок был небольшим. Пару десятков корявых деревьев, которые окружали строение с приоткрытой, покосившейся дверью, и серыми от времени досками крыльца. Единственное окошко было заколочено, а в крыше дома зияли большие прорехи.

У правой стены виднелся остов изгороди. Время и сырость уже давно съели жерди, оставив только невысокие, покосившиеся столбы. А за хижиной виднелся старый причал.

— Пришли, мастер, — обернувшись, прошелестела Маркова и ее глаза сделались больше. А потом и вовсе провалились. На шее призрака появилась темная полоса, которая налилась кровью.

Я стиснул кольцо в кармане и приказал:

— Уйди.

Маркова и сама была рада исчезнуть и через мгновенье пропала, обдав мои пальцы лютым холодом.

Арина Родионовна осмотрелась по сторонам и поежилась, словно ей вдруг стало зябко Зимин присел в траву, я же поставил тотемы и зажег «Фонарь Харона» осматриваясь. Но здесь были только уже знакомые мне девушки, которых убил Двушкин. Призраки начали стягиваться на свет, и мне пришлось погасить Фонарь.

Я обернулся к Зимину:

— Все хорошо? Может вам надо отдохнуть немного?

— Нет. Я в порядке, — он провел ладонью по лысой голове, будто что-то стряхивая с кожи.

— Можно осматривать хижину.

Кустодий, который уже немного пришел в себя, кивнул и встал на ноги. И мы осторожно направились к покосившемуся домику. Стас призвал тотемы, и его руки покрылись инеем. Мужчина первым двинулся к крыльцу, движением ладоней заморозил доски, чтобы они не проломились под ногами. Потянул на себя заскрипевшую дверь, и шагнул в темный открывшийся проем. Мы с Ариной Родионовной последовали за ним.

Внутри дом оказался небольшим. Всего в одну комнату, по углам которой виднелись почерневшие от сырости и времени обломки мебели. В них угадывалась кровать, пара лавок, стол и плетеные корзины. Некогда беленая печь наполовину провалилась в подвал. А труба рассыпалась на множество камней. Доски пола был завален мусором и опавшими листьями, которые замел сюда ветер.

Единственным источником света здесь были только прорехи в крыше, так что в комнате царил полумрак. Но даже в скудном освещении я увидел в центре избы сваленную конусом кучу мусора, которая была примитивно украшена засохшей тиной и водорослями. В центре кучи лежала широкая доска, напоминающая кусок весла. На древесине был вырезан человек с головой лягушки. Рядом с этим странным алтарем кто-то оставил щербатую глиняную чашу, поверх которой лежал кривой нож со ржавым лезвием. Вокруг кучи на полу виднелись грубо намалеванные чем-то черным рисунки.

— Дурное это место, — пробормотала Арина Родионовна, и в голосе девушки я услышал неприкрытый страх.

— Ваша правда, — согласился с ней стоявший чуть впереди Зимин.

Его голос звучал странно. Словно он вытолкнул из себя эти два слова.