Чехов. Книга 8. Темный всадник [СИ]

— Откуда вы знаете, что он погиб именно так? Может быть, он утонул? — предположила Арина Родионовна, но парень покачал головой:

— Я не сказал, что несчастный умер. Он вернулся с болот живым. Вот только часть его души навсегда вырвалась из него.

— Какая часть? — задал я самый важный вопрос.

— Его талант остался в этих местах, — ответил Тимофей и тряхнул головой, словно прогоняя плохие мысли. — Простите за эту темную историю. Это всего лишь страшная сказка этих мест. Не более.

— Сказка — ложь, да в ней намек, — протянул Фома и сунул в рот небольшую луковку с длинными зелеными перьями, которой сразу же захрустел.

— Все так, — кивнул Тимофей. — По крайней мере, уже много лет никто не использует силу для охоты. Да и просто без надобности применять ее здесь не стоит. Чтобы лиха не случилось.

— Давайте ка выпьем чаю, — предложила Виноградова, обхватив самовар ладонями. Внезапно металл стал светлее, и вода внутри загудела.

— Вы используете силу? Настоящую? — изумился гость.

Я тоже смотрел на соседку широко распахнутыми глазами. Призраки могли двигать предметы, но пользоваться силами, которыми владели при жизни, не умели.

Любовь Федоровна взглянула на свои ладони, которые дрожали, словно у живой. Потом повернулась ко мне.

— Как так? Как? — повторила она испуганно и замерцала.

Я вскочил на ноги и тотчас призвал пень, чтобы бросил ей нить силы. Женщина ухватилась за нее и буквально одним глотком втянула в себя тьму целого тотема. Тот закряхтел и едва не треснул. Мне с трудом удалось сохранить его, оборвав нить. Призрачная дама покрылась всполохами огня, которые тут же погасли.

— Паша, что происходит? — жалобно спросила она, протянув ко мне руку.

Я знал, что это будет больно, но не мог отказать своему призрачному другу. Потому сжал ладонь, готовясь ощутить холод. Однако вместо него почувствовал легкое тепло, словно осеннее солнце решило согреть мою кожу. Виноградова справилась со слабостью и отдернула руку.

— Прости, — пробормотала она.

Но я шагнул ближе и осторожно коснулся ее плеча. Женщина дернулась, но осталась на месте. Теперь и она поняла, что не леденит мою кожу.

— Как же так? — вновь спросила она, но уже без страха.

— Не знаю, — честно ответил я.

— Здесь всякое может случиться, — отозвался Тимофей. — Странное это место. Будьте осторожны, Любовь Федоровна. Не пытайтесь использовать силу за пределами вашего двора. Кто знает, что может случиться с вами, если вы вздумаете…

Женщина отошла от меня на шаг и вскинула руку. С ее пальцев сорвалось гудящее пламя. Оно образовало высокий смерч, от которого пахнуло жаром. Я попятился. Сила призрака оказалась поистине пугающей.

— Мой огонь, — заявила она, не сводя завороженного взгляда со своего пламени.

Затем словно опомнилась и потушила его. Сразу же стало темно. Мою руку схватила тонкая ладонь, и я все же приобнял Арину Родионовну, которая оказалась рядом.

— Чудеса, — пробасил Фома и осведомился, — А раньше у вас также все было?

— Я была сильной, — с гордостью заявила женщина и с грустью добавила. — Как же я скучала по этому.

Забывшись, она откинула назад волосы, обнажая идеально ровную кожу лба. Глаза дамы сияли радостью, а потом в зрачках мелькнуло что-то темное.

— Все хорошо? — уточнил я.

— Это место, — она махнула в сторону леса, — оно неправильное. Не должны такие, как я владеть талантами. А если все призраки станут такими же? Те, что на болоте.

— Они ослаблены, — нахмурился я.

Нечаева подняла лицо и нехотя отстранилась. Я был уверен, что мы оба подумали об одном: те следы в избушке могли принадлежать призраку. Потому другие духи и не заметили никого живого.

— А вы сможете сделать огненную птицу? — просто попросил Фома. Потом нетерпеливо переступил с ноги на ногу, с интересом глядя на Виноградову в ожидании чуда.

Любовь Федоровна взглянула на меня, словно спрашивая разрешения.

— Только не спалите дом, — согласился я и добавил, — И не выходите за ворота.

Призрак и помощник отошли подальше, чтобы через мгновенье над ними порхали сотни бабочек. Питерский восхищенно смотрел на них. Он выглядел как мальчишка, получивший лучший подарок. А обычно язвительная соседка посмеивалась, управляя огненными искорками, которые таяли, оказавшись в ладонях парня. Время от времени призрак толкала Фому, который пытался поймать огонь руками.

— Вам повезло с домашними, — заметил Тимофей, о котором мы успели позабыть.

Нечаева отошла от меня еще на шаг, и от этого стало холоднее.

— Все так, — я и не собирался с этим спорить. — Хотя Фома все еще зовет Любовь Федоровну «нашей женщиной».

— А меня секретуткой, — хмыкнула Арина Родионовна и добавила, — но как можно обижаться, если наш Фома все никак не может привыкнуть к некоторым новым для него словам.

— Скоро он пойдет на учебу, — смущенно пообещал я. — После курсов, уверен, наш помощник не станет говорить такого.

Вместо ответа Арина Родионовна улыбнулась и лукаво спросила:

— А мне тоже можно поиграть с огоньками?

— Конечно…