Человеческая гавань

Последняя капля исчезла в трубке. Элин закашлялась. Она кашляла и кашляла, ее лицо выражало боль, и Андерс опасался, что ее начнет рвать. Но наконец кашель прекратился, и Элин с трудом отдышалась. Слезы бежали по ее щекам.

По правде говоря, Андерса не особенно интересовали сны Элин. Он выпил еще глоток вина и представил себе тела Хенрика и Бьерна.

Не исчезает. Ничто не исчезает бесследно.

Он открыл глаза и увидел, что Элин сидит скрючившись и смотрит на пол.

— Ты сказала, что они исчезли. Что они не утонули, ну Хенрик и Бьерн. Что ты имела в виду?

— Их не нашли.

— Ну и что? А если они провалились под лед?

Элин покачала головой:

— Про это я не слышала.

— А что ты слышала?

В глазах Элин появился страх. Она хотела убежать, но Андерс удержал ее. Она напоминала насмерть перепуганное животное. Единственным выходом казалось исчезнуть, закрыться в самой себе, отстраниться от мира.

— Это они, Андерс. Это они притащили сюда твоего чертова клоуна, и они… они не стали старше, ты понимаешь? Они были точно такие, как тогда. Когда все это случилось.

Андерс откинулся назад на стуле:

— Но что случилось в тот раз?

Элин надула щеки и посмотрела на него умоляющим взглядом. Такое выражение могло помочь ей раньше, но никак не сейчас. Сейчас Элин была просто уродлива. Она накрутила резиновый шланг на палец, опустила плечи и сказала:

— Жоэль сидит в тюрьме, ты знаешь?

Андерс не успел ответить, как она продолжила:

— У него была какая — то женщина… и он забил ее почти до смерти. Я не знаю почему. Она ничего такого не сделала.

Она всхлипнула и сильнее затянула шланг вокруг пальца, так что палец покраснел.

— Я не знаю. Я ничего не знаю, я была больна. Может человек заболеть? И вообще, что ты ко мне пристал со своими вопросами?

Андерс пожал плечами, глубоко вздохнул и с шумом выпустил воздух. В груди было тяжело. Он поднялся и открыл новую бутылку:

— Еще выпить хочешь?

Она кивнула и распрямила шланг. Они выпили в полном молчании. Потом Андерс спросил:

— Что ты слышала? Про них?

Из уголка рта Элин вытекло немного вина, она осторожно вытерлась ладонью и сказала:

— Только то, что они выехали на лед на мопеде. И с тех пор их не видели. Никто их больше не видел!

— Что, они не сумели проехать по льду?

— Не знаю… может, мотор заглох. Или лед треснул. Но они просто исчезли. И все.

Андерс поднялся и прошелся по кухне. Элин следила за ним взглядом и сосала вино. Затем она спросила:

— Что?

Андерс покачал головой. Показывая, что не хочет говорить, он вытащил сигарету и пошел в гостиную.

Что я могу сделать? Чем я могу тут помочь?

Совершенно не обязательно, что с Майей случилось то же самое, что с Хенриком и Бьерном. Может, они… просто уехали. Уехали куда — нибудь и начали новую жизнь, на новом месте.

И вернулись обратно, не став старше?

Из окна гостиной Андерс смотрел на маяк. В его глазах стояли слезы.

Не став старше…

Он видел маленькие ручки Майи, держащие рожок с соком, ее тоненькие пальчики, которыми она перебирала странички книжек про медведя Бамсе. Она обычно листала книжки, когда лежала в кроватке. Шесть лет. Ей было шесть лет.

Андерс смотрел в темноту. Вино ударило ему в голову, и казалось, что на берегу мерцал и двигался огонек. Он видел Майю в ее красной куртке. Она светилась в темноте, она шла по воде. Маленькое тельце, мягкая кожа. Красное пятно, которое расплывалось, когда он пытался приглядеться получше.

Он прошептал в отчаянии:

— Где ты? Где ты, моя маленькая?

Нет ответа. Только море билось о скалы, и маяк, казалось, повторял:

Я тут. Я тут, я тут.

Андерс стоял около окна и всматривался в даль, пока наконец не замерз. Тогда он вернулся обратно на кухню.

Элин лежала головой на столе. Он потряс ее за плечо, и она подняла на него непонимающий взгляд.

— Тебе надо пойти лечь. — Андерс махнул рукой в сторону спальни. — Ложись на большую кровать.

Элин ушла в спальню, а Андерс сидел за кухонным столом, пил вино и курил. Он всматривался в непонятные иероглифы.

Неси меня.

Андерс кивнул, сложил руки, как в молитве, и прошептал:

Я сделаю это. Я сделаю это. Но где ты? Где ты? Где ты?

Примерно через полчаса Элин вышла из спальни, завернувшись в одеяло. Ее пальцы нервно перебирали ткань. Андерс дремал и едва видел ее одним глазом. Она была такой жалкой и несчастной.

— Может, ты тоже пойдешь ляжешь? — спросила она неуверенно. — Я очень боюсь.

Андерс пошел в спальню и лег рядом с ней поверх одеяла. Она рукой нащупала его руку и крепко сжала ее.

Что это значит? Что это значит, черт возьми?

Он схватил ее руку и сжал ее, показывая, что все в порядке. Когда он попытался освободиться от ее железной хватки, она лишь крепче сжала его руку. Андерс лежал и смотрел на потолок. Затем он спросил:

— Зачем ты это делаешь с собой?

— Я должна.

Андерс заморгал и почувствовал, как хочет спать. Он не понял ее и спросил снова:

— Ради чего?