Человек и ноосфера

В предыдущих главах я попытался представить эскиз «мировой панорамы» единого синергетического процесса самоорганизации материм, который на определенном этапе привел к появлению Человека и возникновению Общества.

Каждое «освоение» этим процессом новых квазистабильных форм организации материи резко ускоряло ход всех эволюционных процессов, протекающих на Земле. Можно предположить, что на определенном этапе развития материи значительно ускорятся уже не только процессы земной эволюции, но и процессы, протекающие во всей Солнечной системе.

Подобная гипотеза — это не фантазия или утопия. Это один из возможных вариантов развития, который отвечает той общей схеме мирового процесса самоорганизации, которая обсуждается в этой работе. Такое ускорение всех процессов развития может быть связано лишь с деятельностью интеллекта и активностью человеческого общества, этого нового фундаментального фактора мирового процесса развития. Поэтому естественным шагом дальнейшего анализа должны стать проблемы воздействия интеллекта и общества на развитие мирового процесса самоорганизации. Но, прежде чем начать это обсуждение, мы должны сделать одно отступление.

Мыслители, начиная со времен древних греков (Аристотель, например), а может быть, и гораздо раньше, как только они вообще появились, отделяли естественное — все то, что происходит в Природе независимо от Человека и следует ее законам, от искусственного, то есть от всего того, что создано Человеком и подчиняется его законам, — законам и воле Человека. И не только отделяли, но и противопоставляли. И читая относящиеся к этим проблемам рассуждения, невольно проникаешься ощущением, что многие авторы глубоко убеждены в том, что все «природное хорошо», а вот все, что идет от Человека, по крайней мере двусмысленно или даже «плохо».

Когда подобные мнения встречались в религиозной литературе, то там они казались естественными — ведь все природное от Бога, а Бог — это во всех отношениях совершенное существо. Однако противопоставление естественного и искусственного распространено и в чисто житейском мышлении. Встречается оно и в серьезных научных исследованиях, в форме подтекста, во всяком случае.

В этой связи позволю себе процитировать известнейшего советского историка и антрополога, специалиста в области восточного средневековья Л. Н. Гумилева: «Что нам дала ноосфера (то есть человеческая деятельность. — Н. М.)? От палеолита остались… кремневые отщепы, скребки и рубила; от неолита мусорные кучи в местах поселений. Античность представлена развалинами городов, а средневековье — замков. Даже тогда, когда древние сооружения целиком доходят до нашего времени, как, например, пирамиды или Акрополь, это всегда инженерные структуры, относительно медленно разрушающиеся. А ведь техника и ее продукты — это овеществление разума…» (Гумилев Л. Н. Биосфера и импульсы сознания. — «Природа», 1978, № 12, с. 103.)

Примечание.Как мы это увидим ниже, то толкование ноосферы, которое использует Л. Н. Гумилев, принципиально отличается от нашего. Я в основных чертах старался следовать тому пониманию термина «ноосфера», которое дано В. И. Вернадским. Хотя, вероятно, мое понимание ноосферы также не вполне ему тождественно.

При чтении подобных рассуждений вольно или невольно возникают следующие мысли. Что собой представляют толщи осадочных пород? Разве это не те же бренные останки некогда удивительных «инженерных» конструкций, какими были когда-то строения кораллов или папоротниковые леса? И надо ли возводить пропасть между тем, что произвели человеческие руки, и тем, что создал крошечный полип? Ведь и то и другое, в конечном счете, суть произведение Природы. И то и другое — суть порождение одного и того же начала и результат единого процесса самоорганизации. Поэтому не следует ли нам принять иную точку зрения, состоящую в том, чтобы не противопоставлять одно другому, а изучать развитие искусственного и естественного с единых позиций развертывания организационных форм материального мира?

Такой подход естествен для человека, занимающегося синергетикой (или теорией организации, или тектологией — сейчас для объяснения всего этого используется много различных терминов — почти синонимов).