Человек и сверхчеловек

за всеобщее равенство и свободу. Статуя. Вздор! Дон Жуан. То, что вы называете вздором, - единственное, ради чего человек

отваживается на смерть. Впоследствии, правда, и идея свободы покажется

уже недостаточно всеобъемлющей; люди станут умирать ради

совершенствования человека, в жертву которому они с радостью принесут

свою свободу. Дьявол. Да, да. Предлог для того, чтобы убивать друг друга, у них всегда

найдется. Дон Жуан. Что ж такого? Главное - не смерть, а страх смерти. Убить или

умереть - не стыдно. Стыдно жить пресмыкаясь, получая за свой позор

жалованье и проценты с прибылей. Лучше десять мертвецов, чем один живой

раб или его хозяин. Придет время - и люди восстанут, и сын пойдет на

отца, а брат на брата, и будут убивать друг друга за великую всесветную

идею уничтожения рабства. Дьявол. Да, но не раньше, чем ваши хваленые Свобода и Равенство сделают труд

свободных белых христиан дешевле, чем труд черного язычника,

продаваемого на невольничьем рынке. Дон Жуан. Не беспокойтесь! Дойдет черед и до белого труженика. Но я не

собираюсь защищать здесь те иллюзорные формы, которые принимает великая

идея. Я только хочу доказать вам на примере, что тот, кого мы именуем

Человеком и кто в личных своих делах труслив, как заяц, - становится

героем, когда борется за идею. Как гражданин он может быть жалок; как

фанатик - опасен. Поработить его можно, только если он достаточно слаб

духом, чтобы внять увещаниям рассудка. Уверяю вас, господа: стоит лишь

поманить человека тем, что сейчас он называет служением святому делу

и что потом будет называть множеством других имен, и вы увидите, что он

даже не задумается о тех последствиях, которые для него лично могут

оказаться плачевными... Донна Анна. Конечно, он отмахнется от всякой ответственности, а бороться с

последствиями предоставит своей жене. Статуя. Хорошо сказано, дочь моя. Не давай ему сбить тебя с толку своими

разговорами. Дьявол. Горе нам, сеньор командор! Раз уж речь зашла о женщинах, остановить

его не удастся. Хотя, сознаюсь, эта тема и для меня представляет

чрезвычайный интерес. Дон Жуан. В глазах женщины, сеньора, весь долг и вся ответственность мужчины

начинается и кончается добыванием хлеба для ее детей. Для нее мужчина

лишь средство к достижению ее цели: родить и вырастить ребенка. Донна Анна. Вот как вы представляете себе духовный мир женщины! Какой

возмутительный, циничный материализм! Дон Жуан. Простите, Анна. Я не говорил обо всем духовном мире женщины. Я

говорил только об ее взгляде на мужчину как на существо другого пола.

Он не более циничен, чем ее взгляд на самое себя прежде всего как на

Мать. Женщина - в сексуальном смысле - есть орудие, созданное природой,

чтобы увековечить ее величайшее творение. Мужчина - в сексуальном

смысле - есть орудие, созданное женщиной, чтобы наиболее экономным

путем осуществить этот завет природы. Инстинкт говорит ей, что это она

где-то на первых ступенях эволюционного развития изобрела мужчину, дала

ему самостоятельное существование, сотворила его - для того, чтобы

производить потомство более совершенное, чем то, которое может дать

однополый процесс. До тех пор, пока он выполняет предназначенную ему

функцию, ему разрешается мечтать, безумствовать, стремиться к идеалам,

совершать подвиги, лишь бы в основе всего этого лежало поклонение

женщине, материнству, семейному очагу. Но как опасно и неосмотрительно

было создавать самостоятельный организм, чья единственная функция

заключается в оплодотворении! Смотрите, что произошло. Прежде всего

мужчина стал плодиться и множиться, так что в конце концов на свете

оказалось столько же мужчин, сколько и женщин; и поэтому женщина может

использовать для своей цели лишь частицу того огромного запаса энергии,

который она оставила в распоряжении мужчины, избавив его от изнуряющих

усилий деторождения. Эта избыточная энергия обратилась на его мышцы и

мозг; он стал слишком сильным физически, чтобы подчиняться ей, и

слишком мощным духовно, чтобы удовлетвориться простым воспроизведением

рода. И вот, не спрашивая ее, он создал цивилизацию, в основу которой

положил ее домашний труд, как нечто незыблемое, данное от века. Донна Анна. Вот что верно, то верно. Дьявол. Да, но к чему в конце концов свелась вся его цивилизация? Дон Жуан. В конце концов она стала отличной мишенью для ваших циничных

трюизмов; но в начале начал это была попытка мужчины стать чем-то

большим, нежели простое орудие женщины для свершения ее долга. До сих

пор непрерывное стремление Жизни не только утверждать себя, но и

достигать все более и более высокой организации, все более и более

полного самосознания сводится в лучшем случае к войне между ее силами и

силами Смерти и Вырождения - войне, исход которой сомнителен. Отдельные

бои в ней - просто тактические ошибки, и победы, как в настоящих боях,

по большей части не зависят от полководцев. Статуя. Это в мой огород. Ну, ничего, ничего, продолжайте. Дон Жуан. Нет, командор, это в огород значительно более высокопоставленных

особ. Но и вы в своей военной практике, вероятно, замечали, что даже