Человек и сверхчеловек

Тэннер наклоняется и, ухватясь за ноги, точно за рукоятки тачки, вытаскивает наружу их обладателя, который переступает руками, держа в зубах молоток. Это молодой человек в аккуратном костюме из синей материи, чисто выбритый, с темными глазами, квадратными пальцами, короткими, тщательно причесанными черными волосами и скептически приподнятыми бровями не совсем правильной формы. Когда он возится с машиной, движения его быстры и неожиданны, хотя в то же время обдуманны и точны. К Тэннеру и его друзьям он относится без малейшей почтительности, но благодаря своему хладнокровию и такту ему удается удерживать их на расстоянии, не давая при этом поводов к недовольству. Тем не менее он всегда зорко следит за ними, — слегка, впрочем, иронически, как человек, хорошо знающий изнанку жизни. Говорит он медленно, с оттенком сарказма; и поскольку в своей речи он совершенно не стремится подражать джентльмену, можно заключить, что его опрятная внешность является данью уважения тому классу, к которому он принадлежит, а не тому, которому служит. Сейчас он садится на свое место за рулем, чтобы спрятать инструменты и снять свой комбинезон. Тэннер снимает кожаное пальто и со вздохом облегчения кидает его в машину, очень довольный, что наконец от него избавился. Шофер, заметив это, презрительно встряхивает головой и с насмешкой поглядывает на своего хозяина.

Шофер. Что, надоело?

Тэннер. Дойду пешком; не мешает размять ноги и немного успокоить нервы. (Смотрит на часы.) Вам известно, что мы проехали расстояние от Гайд-парка до Ричмонда за двадцать одну минуту!

Шофер. Я и за пятнадцать проехал бы, был бы путь свободен.

Тэннер. Скажите, зачем вы это делаете — из любви к спорту или ради устрашения вашего злополучного хозяина?

Шофер. А вы чего боитесь-то?

Тэннер. Во-первых, налететь на штраф; во-вторых — сломать себе шею.

Шофер

. Так если вам медленная езда по душе, ездили бы в омнибусе. Дешевле. Вы мне платите деньги, чтобы экономить время и оправдать тысячу фунтов, которую вам стоила машина. (Спокойно усаживается.)

Тэннер. Я раб этой машины и ваш тоже. Мне эта проклятая штука по ночам снится.

Шофер. Это пройдет. Скажите, пожалуйста, вы там у них долго пробудете? Может, вы все утро собираетесь с дамами разговоры разговаривать, так я поставлю машину в гараж и пойду погляжу, как тут насчет завтрака. А если нет, буду ждать вас с машиной здесь.

Тэннер. Лучше ждите. Мы не задержимся. Сейчас должен приехать мистер Робинсон, он едет с одним молодым американцем, мистером Мэлоуном, в его новой американской машине.

Шофер (выскакивает и подбегает к Тэннеру). Американская машина?! Следом за нами из Лондона?!

Тэннер. Может быть, они уже здесь.

Шофер. Если б я только знал! (Тоном глубокого упрека.

) Почему вы не сказали мне, мистер Тэннер?

Тэннер. Потому что мне говорили, будто эта машина может делать восемьдесят четыре мили в час; а что можете делать вы, когда вас нагоняет другая машина, я и сам знаю. Нет, Генри, бывают обстоятельства, о которых вам вредно знать, — и это как раз одно из таких обстоятельств. Но вы не огорчайтесь: нам предстоит прогулка вполне в вашем вкусе. Американец повезет мистера Робинсона, его сестру и мисс Уайтфилд. С нами поедет мисс Рода.

Шофер (успокоившись и думая уже о другом). Это ведь сестра мисс Уайтфилд?

Тэннер. Да.

Шофер. А сама мисс Уайтфилд поедет в другой машине? Не с вами?

Тэннер. А почему, черт возьми, она должна ехать со мной? Ведь мистер Робинсон будет в той машине.