Человек и животные

Могут возразить: и у тех, кто вывел эрдельтерьера, и у того, кто вывел добермана, и у тех, кто создал черного терьера, был, как говорят селекционеры, «материал». Например, черный терьер получен на основании трех пород: ризеншнауцера, ротвейлера и эрдельтерьера. И от каждой породы он взял какие-то черты, какие-то качества. Так же, как, например, выведенный совсем недавно московский водолаз, полученный от ньюфаундленда, восточноевропейской и кавказской овчарок, как московская сторожевая — «потомок» сенбернара и кавказской овчарки. Верно. Но ведь и у первых селекционеров, которые начинали сознательно или интуитивно выводить собак, какой-то исходный материал все-таки имелся. Конечно, материал не богатый.

_{Собаки, помогающие сегодня африканским охотникам — бушменам, очень похожи на тех, которые изображены на скале в Сахаре.}

Но ведь и породы создавались очень медленно, в течение веков.

Однако, прежде чем выводить породы, человек все-таки должен был приручить собаку, то есть волка. А может быть, шакала?

Об этом пока еще ведутся споры. И кто прав, покажут факты, новые открытия и находки.

Рано или поздно будет, очевидно, решен спор и о том, когда человек приручил собаку.

А вот будет ли решен спор, как это могло произойти?

Как это могло произойти и что было потом?

Маленький пушистый щенок уже почти потерял голос: голодный, замерзший, он несколько часов выл, скулил, пищал. И никак не мог понять, почему не идет мать. Раньше она никогда так надолго не оставляла его. Но если и оставляла, стоило ему лишь подать голос — мать-волчица оказывалась тут же рядом. А сегодня… Откуда волчонку было знать, что мать уже никогда не вернется, чтоб согреть и накормить детеныша, что она еще ночью погибла в неравной борьбе с саблезубым тигром. Но волчонок продолжал тихонько и жалобно скулить, может быть все еще надеясь на возвращение матери. А может быть, он уже ни на что не надеялся — просто ему было очень плохо. Ему было так плохо, что он даже не заметил, как рядом оказались странные двуногие существа и одно из них наклонилось над волчонком.

Возможно, дети отправились в этот день собирать хворост, может быть, у них были какие-то другие дела, заставившие их покинуть стойбище, но, наверное, ни хвороста на этот раз они не принесли, ни других дел не сделали. Они вернулись с маленьким пушистым комочком.

Что заставило их взять волчонка, мы никогда не узнаем. Так же как никогда не узнаем, действительно ли все было именно так на самом деле. Но если допустить, что так могло быть, то можно допустить и другое: детей тронула доверчивость волчонка, его беспомощный вид и жалобный писк, покорило то, что, едва оказавшись на руках, он сразу переставал пищать, а опущенный на землю начинал скулить и пищать еще громче. И продолжал скулить до тех пор, пока его снова не брали на руки.

Дети знали, что перед ними — волчонок. Волчат, правда не таких маленьких, они видели и раньше: волки не боялись подходить к стойбищу довольно близко и люди не особенно опасались этих хищников. Нельзя сказать, чтоб они испытывали друг к другу полное доверие, но ни большого страха друг перед другом у них не было, ни большой неприязни. Тогда между людьми и волками существовали иные отношения: волки не нападали на людей, потому что вокруг было достаточно четвероногих. По этой же причине люди не охотились на волков, разве что в крайних случаях. Но и взрослые и дети знали, что такое волк. Волчонок же, конечно, не знал, что такое люди, не знал, в чьи руки он попал. И едва эти руки касались его, волчонок переставал скулить, даже дремал, смешно посапывая, на руках у детей.

Потом, через много тысячелетий, ученые поймут и объяснят, почему волчонок переставал скулить на руках у человека, почему, повзрослев, не только не убежал из стойбища, но и стал охранять его, воем, лаем или рычанием предупреждая о приближении врага. Потом, через много тысячелетий, ученые обратят внимание на то, что домашними животными становились лишь те животные, которые жили стаями или стадами. Волки жили стаями. Каждый член стаи был ее частью, он «заботился» не только о себе, но и об остальных. И остальные заботились о нем. А все вместе они подчинялись вожаку — без него не может существовать стая или стадо.

Осиротевшему волчонку нужна была стая. Но, потеряв мать, он потерял связь со стаей. И вот люди заменили ему волчью семью. Они стали как-то заботиться о волчонке, во всяком случае кормили его, согревали, разрешая спать около костра или в пещере, где было тепло. И подросший волчонок даже не сомневался, что на заботу «стаи» он должен ответить такой же заботой. Во всяком случае, предупреждать об опасности и быть готовым к сражению.