Человек из Утренней росы

Уличив момент, когда Овелон поднялся на поверхность из глубины своих размышлений, тихой поступью к нему подошла Юлина. Она уселась на свободное кресло рядом с супругом и придвинула к себе чашку с земляникой, которая одиноко стояла на небольшом круглом столике.

– Овелон, – обратилась Юлина к мужу, – не кажется ли тебе, что наша дочь последнее время находится в прекрасном настроении?

– Конечно, дорогая, это же естественно! Смена обстановки, природа.

– Но замечал ли ты, что как-то по-особенному светятся ее глаза?.. И Тифей, как мне кажется, тоже слишком рьяно выполняет свои обязанности легендосказителя…

– М-м. Возможно.

– Как ты думаешь, Овелон, не пора ли нам вмешаться?.. По-родительски.

– Но зачем? Я не нахожу в этом ничего страшного. Откровенно говоря, Тифей мне очень симпатичен. Он не хвастун и не лодырь. Хорошо воспитан. Да, в наших кругах… распространено суждение по положению, однако это всего лишь вредная привычка высшего общества. Если ты помнишь, мы тоже познакомились в далекой деревеньке, и я тогда еще не был ни Великим, ни знатным, – широко улыбнувшись, вспоминая былое, отвечал Овелон.

– Ах, Овелон, Овелон… Как же ты не понимаешь!.. – с чувством воскликнула Юлина, едва скрывая от супруга нотки радости в голосе. – Они могут несколько лет приветливо улыбаться друг другу, ни на шаг не приближаясь, так и не сказав главного! Овелон, помнишь, когда ты сделал мне предложение?

– Да. В первый же вечер нашего знакомства. Ты была в сиреневом платье и удивительно хорошо танцевала. Пригласив тебя, я уже через несколько минут сказал: «Ты будешь моей женой?»

– Неужели ты до сих пор это помнишь?! А я все еще не знаю, чего было больше в этих словах – вопроса или утверждения.

– О! Уверяю тебя, это был вопрос. Самый важный вопрос в моей жизни… А самым важным ответом было…

– «Как тебя зовут?»

– Признаюсь, я ужасно волновался в тот вечер, а твои слова просто выбили меня из колеи…

– А каково было мне? Хорошо, что ты тогда не упал.

– Нет! Упал я в другой раз, на колени. Когда услышал, что у нас будет ребенок.

– Девочка.

– Но как ты узнала? Ты ведь с самого начала говорила, что это дочь.

– Мать чувствует сердцем, а то, что порою сокрыто от глаз, только им и можно увидеть. Так, стало быть, милый мой супруг, ты тоже заметил то, что заметила я, и ты не против?

– Нет и не может быть запрета на любовь и на счастье!

– Решено! Будем их сватать.

– Всему свое время, Юли, всему свое время. Я обязан все проверить и убедиться в справедливости наших суждений.

– Формалист!

– Прелесть!

Поцеловав руку своей ненаглядной супруге, Овелон пошел на поиски верных доказательств. И первым, кого повстречал на своем пути великий землевладелец, был Карнун, вернувшийся с рыбалки.

– Добрый улов! – оценил Овелон добычу стражника: две гигантские рыбины особо выделялись из связки нацепленных на проволочное кольцо трофеев.

– В обед узнаем, так ли он добр, как тяжел! – весело заявил Карнун.

– И то верно. Послушай, Карнун, я хочу спросить у тебя очень важную вещь…

Карнун очень внимательно посмотрел в глаза Овелона Великого и, выражая полную готовность к беседе, положил на землю удочку и сачок, не выпустив, однако, из рук кольца с рыбой.

– Так вот… Во-первых, я надеюсь, что разговор этот останется между нами…

Карнун кивнул.

– А во-вторых, – Овелон задумался, – а во-вторых, кажется мне, что Фелисса, приехав в Хамати, просто расцвела, будто очнувшись от зимнего сна.

– Ваша дочь всегда прекрасна, независимо от места и времени! – по-доброму, без лести заметил Карнун. – Но я думаю, что в чем-то Вы правы.

– И снова мне кажется, что связано это не столько со сменой гнетущего однообразия на сказочное путешествие, сколько со сменой людей, окружающих ее.

– Думаю, это так. Здесь, в Хамати, совсем другие люди, хотя, может быть, люди такие же, как и везде, но живут они как-то… хорошо. Пусть не в роскошных домах, не в богатых одеждах, но хорошо. Может быть, они что-то знают, что делает их немножечко счастливее?

– Возможно. Еще я думаю, что среди всех этих милых и добрых людей есть один человек, который по-особенному дорог Фелиссе… Мне кажется, что это Тифей.

Карнун некоторое время с удивлением смотрел на землевладельца. А затем, почесав рыбьей связкой подбородок, потоптавшись на месте и набрав побольше воздуха в легкие, будто ребенок, давший обещание хранить страшную тайну, но, будучи не в силах сдержать его, поведал Овелону о том, что Тифей явно никогда не рассказывал о своих чувствах к Фелиссе, однако понять их немудрено. Не раз уже юноша говорил, что Фелисса самая лучшая девушка, которую он когда-либо видел, самым тщательным образом готовит Тифей экскурсии и легенды, а глаза молодого отшельника лучше всяких слов, подчас пустых и неточных, говорят о самой настоящей любви.

– Я очень, очень рад это слышать, Карнун! И обещаю, что наша беседа будет сохранена в тайне, – немного понизив голос и склонив голову, заверил Овелон. Загадочно улыбнувшись, землевладелец добавил: – Какое бы торжество ни проводилось в нашей семье в ближайшее время, знай, что ты на него уже приглашен!