Человек, изменивший мир

– А нельзя ли попросту отдать ее в эту… Элладу?

– Нельзя, – живо ответил Николай. – Кто же возьмет просто так? Надо с великими трудностями! Все мы немножко лошади, а греки тоже немножко скифы… словом, мы таким образом и Дану пристроим без ущерба для ее авторитета, и кроткой Апии поможем занять подобающее ей место. Помните, талантам нужно помогать – бездарности пробьются сами!

Он оглядел молчащих советников. Смотрели озадаченно, многие вожди взирали с подозрением. Дескать, кто много говорит, тот либо много знает, либо много брешет.

– Велишь объявить народу? – спросил Радар.

– Я сам, – ответил Николай. – Завтра собери боевые дружины. Армия – элемент устойчивый, пусть узнают сперва они. А потом… пан или пропал!

Рано утром он в сопровождении Радара вышел из терема. С высокого крыльца увидел бескрайнее человеческое море и содрогнулся. Вся зеленая степь до самого горизонта изменила цвет. Всюду плотно бок о бок стояли конные скифы!

Блестело оружие, сверкали бляхи, разбрасывая зайчиков, кони негромко ржали. Стоял грозный гул, словно тяжелые океанские волны накатывались на берег.

Радар спросил:

– Выедешь на коне, тцаревич… э… тцар?

– М-м-м… Не стоит. Я лучше речь толкну с ворот. Они выше коня.

Неуклюже взбираясь на ворота – спасибо, Аварис помог! – он подумал, что в этом своя символика. Домашние ворота. Мой дом, моя крепость.

Когда взглянул на множество народа, ощутил оторопь. В первой сотне рядов еще различал лица, видел устремленные на него глаза. Дальше лица сливались, только крохотные холмики кожаных шлемов да блеск конной сбруи, а еще дальше – серая масса и крохотные искорки-зайчики.

Он чувствовал давление сотен тысяч взглядов. Даже откинулся назад, чуть не слетев с ворот, но совладал, поднял дрожащую руку. Гул начал смолкать.

– Доблестные скифы! – заговорил он медленно и отчетливо, давая возможность передавать его слова в задние ряды. – Я обращаюсь к героям, покрывшим себя бессмертной славой на полях великих битв! Я обращаюсь также к молодежи, которой еще предстоит доказывать право называться скифами…

В передних рядах поднялся на коне щеголеватый скиф, в котором Николай узнал Авариса, крикнул звонко:

– Слава тцару Коло!

В рядах ударили мечами о щиты, крикнули вразнобой. От страшного рева Николай едва не слетел с ворот. Кони под скифами флегматично обнюхивались, пытались щипать траву.

– Доблестные скифы, – проговорил Николай, холодея от страха. – Этой ночью мне было знамение богов. Пронесся на огненном коне Прабог, и я услышал его громовой голос: «Воздайте почести Дане, но отныне главной богиней будет Апия!» Я оцепенел, но тут к моим ногам упали с неба плуг и ярмо, а также чаша и топор…

Он остановился, ожидая, пока волны перестанут катиться в глубину, чтобы и там узнали о его видении. Передний ряд скифов под давлением задних рядов уже оказался под самыми воротами. Кони храпели, терлись боками о дубовые доски. Забор начал поскрипывать.

– Где эти вещи? – крикнули из толпы.

– У меня в тереме, – ответил Николай. – Трогать небесные вещи могут только посвященные. Когда они лежали у моих ног, полыхая небесным огнем, то я, будучи младшим, кликнул старших братьев…

– Верно учинил! – послышался одобрительный возглас, и Николай опять узнал Авариса.

– Первым хотел взять дары Прабога мой брат Арпо, но сильно ожег руки. Затем попробовал их взять Липо, но небесный жар спалил кожу на его ладонях. Мне же дар творца дался сразу… Братья, увидев это, признали меня верховным тцаром Скифии, а наш богоравный Таргитай-Сварог дал на то свое соизволение!.. Я же повелеваю, чтобы тцарские приставки «ксай» отныне добавлялись к именам моих братьев!

Вдруг вдали показался темный смерч. Он приближался с каждой секундой, вырастал. Тонкий конец столба с бешеной скоростью перемещался по земле, а вверху расширялся чудовищной воронкой. Уже видно было как носятся по кругу, не в силах упасть на землю, щепки, камни, мелкие животные, несколько несчастных диких уток.

Аварис коротко взглянул ни Николая, тут же в его руках появился лук. Страшно свистнула стрела… Николай не спускал глаз с разведчика. Если в уток, то почему взял так высоко?

Смерч разом распался, обдав толпу мельчайшими брызгами воды. На Радара шлепнулись две ошалевшие лягушки: смерч по дороге вобрал болотце…

Перед оторопевшим Николаем оказалась разгневанная Тещща! Бледная как смерть, она была в черном, как ночь, одеянии. Левой пятерней зажимала локоть правой руки, в котором торчала длинная стрела.

– Святотатство! – вскричала она.

Аварис всплеснул руками, воскликнул испуганно:

– Матушка, да разве я позволил бы!.. Я ж в утку целил, глянь на оперение…

По толпе прокатился говор:

– Верно, с синим оперением…

– Стрела для охоты!

– С красным у Авариса вон торчат в колчане.

– Обмишулился хлопец…

Тещща продолжала зажимать рану. Кровь струилась между пальцами и капала на землю. К ведунье подбежало несколько пожилых воинов, наперебой стали рвать на себе рубахи. Один сломал стрелу, что пробила локоть насквозь, другой умело перетягивал лентами локоть старухи.