Человек, который построил Эдем

— Правда? — прогремел мужчина. Ростом под два метра, лысый и в годах, он вдруг напомнил Сабрине Клэя — только поспокойнее. — Запомни, Танджир, что бы тебе ни говорил Сардар, — мужчина махнул рукой в сторону заводилы, — мы не насилуем! Мы не животные! Директор хочет подчинить нас низменным инстинктам. Но мы не такие, ясно?

— Да, Диомед! — рабочий закивал и драпанул в коридор.

— И разнеси весть всем! — прокричал ему вслед лысый громила. Обернувшись, он присел над поверженным Сардаром. Тот лежал на полу, скуля и ощупывая кровоточащий затылок.

— Диомед! Сука! Ты за все ответишь! — крикнул он. — Паркеру не понравится, когда он об этом узнает!

— Уверен? А вот мне кажется, он будет в восторге, узнав, что его пехотинцы тут членами размахивают. Остынь, пока не поздно.

— Тебе конец! — проорал Сардар. — Я знаю, где ты спишь! Мы с ребятами придём за тобой!

— Можете попытаться, — пожал плечами громила, а затем треснул рабочего кулаком. Тот мгновенно вырубился. Бросив Сардара, лысый подошёл к Сабрине и резко наклонился к её уху. Принцесса хотела отпрянуть, но мужчина удержал её:

— Здесь повсюду камеры и микрофоны. Не могу тебе всего сейчас рассказать. Просто доверься мне. Я отнесу тебя к медикам.

Сабрина нехотя кивнула — будто бы у неё вообще был выбор.

— Пойдём, — прошептала она Елизавете.

Мужчина перекинул избитую принцессу через шею и потащил её, да так, будто Сабрина весила не больше пушинки. За какие-то десять минут они пересекли все жилые отсеки, несколько постов охраны, пару лестниц и, наконец, оказались у двустворчатых стеклянных дверей. Над ними висела узкая вывеска, гласившая «Медцентр».

За дверьми находился пронзительно белое помещение, переполненное каталками, перегородками и столами. Отовсюду слышались стоны и пиканье мониторов жизненных функций. Будто из-под земли возник врач в длинном белом халате и колпаке с распятием. Его лицо закрывала маска, из которой топорщилось четыре пары аугментических глаз.

— Живо, на операцию, — без лишних разговоров произнёс доктор жестяным голосом и щёлкнул пальцами. — Сестра, готовьте оборудование!

— Я слышал, ты предала Синдикат? — прошептал Диомед, укладывая Сабрину на ближайший хирургический стол. Принцесса дёрнулась, когда несколько десятков игл воткнулось ей в спину, закачивая обезболивающее.

— Почти, — ответила девушка. Лекарства били в голову, замутняли сознание. Елизавета нащупала её руку и крепко сжала. Сабрина лишь кивнула в ответ.

— Мне это нравится, — ответил лысый. — Отдыхай. Поговорим, как придёшь в себя.

— Когда я приду в себя, — выдавила Сабрина, — мы придумаем, как сбежать отсюда.

12. Боевые потери

«В древние времена люди ухаживали за вещами, стараясь продлить их срок.

Мы предпочитаем просто печатать новые. Нетерпение к прошлому — болезнь нашего времени. Мы так стремимся убежать вперёд, что не замечаем остающихся на обочине…»

Игнаций Тэлиен, «Теория государственности»

5 июня, 541 год после Освобождения

Женщина еле увернулась от бутылки вина, что с грохотом разбилась о стену, окатив всё вокруг багровыми реками. Красные пауки-уборщики медленно сползали вниз, всасывая в себя следы ссоры.

— Прекрати! — прокричала Алисия, заливаясь слезами. Как же она была красива в печали. Потёкшая тушь превращалась в чёрные реки отчаяния, покрасневшие глаза испускали боль. Умные татуировки распятий на шее испускали желтизну, напоминая разгар осени во Вне, сигнализировали о стрессе. Всё существование Алисии наполнялось поэзией безысходности. — Ты с ума сошёл?!

— Заткнись, сука! — проревел Клэй, ударив кулаком по столу и проделав в нём дыру. Уборщики нехотя поползли к разлетевшимся щепкам. — Нравится внимание, да?! Я всегда знал, что ты со мной только из-за денег, вонючая шлюха!

— Прекрати бредить! Взгляни на себя! Раз герой, значит, можешь делать что хочешь?! — Алисия шмыгнула. — Я ведь любила тебя, мудак!

— Закрой свой поганый рот, стерва, — рыкнул Клэй. — Убирайся из моего дома!

Продолжая плакать, Алисия сорвала с вешалки плащ и исчезла. Клэю на секунду показалось, что она забрала с собой весь свет, но иллюзия быстро прошла. В повисшей тишине отчётливо слышалось урчание утилизатора, печатавшего еду. Джейсон потёр кулак. Он никак не мог вспомнить, с чего начался их спор. Пол усеивали осколки, повсюду разливались алые ручьи. Сломанный стол покосился набок. Вскоре от этого ничего не останется — пауки-уборщики знают свою работу. Намного лучше, чем люди. Клэй почувствовал тянущую боль в груди. Нет, это не фальшивые органы, это намного хуже. Его скомкали и выбросили на свалку. Опять.