Человек, который умер дважды

Я все думаю о тех алмазах. Двадцать миллионов фунтов способны вскружить голову, согласитесь. Если верить шоу «Сделка или нет?», то даже двадцать пять тысяч «способны переменить жизнь», но я не знаю, что тут менять, разве что заплатить по кредитам, съездить в Португалию и, может, заменить пару окон. А уж двадцать миллионов? Кто-то, думается, непременно наложит на них руки, даже если ему попутно придется кого-нибудь убить.

Спохватилась, что неправильно сказала о Роне, будто ему невтерпеж. Не помню, какое выражение тут больше годится. Но что-то в таком духе, верно? Оставлю пока так, тем более что Рону это описание очень подходит.

Итак, завтра мы отправляемся с Элизабет в Хоув, должно быть весело. Садимся на автобус в 14:30 до Брайтона, выходим у большого магазина «Маркс и Спенсер» и идем в Хоув пешком. Элизабет заявила: «Никакого шопинга, Джойс», а значит, едем по делу.

Только по какому делу? Алмазы? Убийство? Или то и другое сразу? Это было бы славно!

Глава 23

Элизабет смотрит на часы, вздыхает и чуточку прибавляет шаг.

Они на двадцать минут отстают от графика, потому что Джойс потребовала перерыв на кофе. Джойс обожает посидеть в кофейне, поглазеть в окно на прохожих. Дай ей волю, она весь день так просидела бы, приговаривая: «О, зонтики раскрыли!» или «Как ты думаешь, Элизабет, мне пошел бы вон тот плащ?» Не так уж она любит кофе, но чай в кофейне ей спрашивать неловко.

Дуглас попросил Элизабет о встрече, и это самое малое, что она может сделать в таких обстоятельствах. Его чуть не убили в ее дежурство. Официально она еще не начала за ним присматривать, но все равно.

Они направляются к его новой конспиративной квартире в Хоуве. Номер 38 по Сент-Олбанс-авеню – одной из множества параллельных улочек, протянувшихся от кофеен на Черч-роуд до кафе-мороженых на набережной.

– Правда, морской воздух чудесен? – подает голос Джойс.

– Бодрит, – соглашается Элизабет, глядя на проносящийся мимо тяжелый грузовик.

С Джойс что-то не так. Элизабет уже неплохо изучила ее и сейчас ясно видит, что это ее оживление какое-то чрезмерное. Обычные штучки Джойс. Кто-то другой мог бы и обмануться, но только не Элизабет. Остановившись перед рестораном «Нандо» на Черч-роуд, Элизабет придерживает Джойс за руку.

– Не хочешь ли до встречи с Дугласом и Поппи рассказать мне, что скрываешь?

Джойс смотрит на нее снизу вверх – невинные глаза и нимб снежно-белых волос над головой.

– Совершенно не понимаю, о чем ты.

– Джойс, ты задержала нас уже на двадцать минут. Не хотелось бы проторчать здесь еще двадцать, выуживая из тебя секреты.

– Ты, Элизабет, иногда ведешь себя как моя начальница. А ты мне не начальница.

Элизабет вздыхает:

– Прошу тебя, умоляю, не изводи меня. Просто расскажи.

Джойс рассматривает витрину «Нандо».

– Представляешь, я ни разу не бывала в «Нандо».

– Ты явно что-то от меня скрываешь. Это имеет отношение к Дугласу?

– Можно бы сходить с Ибрагимом. Ему «Нандо» должен понравиться, как ты считаешь? Нам обязательно надо будет вытаскивать его из дома.

– Значит, к Поппи?

– Иногда, Элизабет, приходится просто смириться с тем, что ты не все знаешь. И, боюсь, на этом конец разговору.

Элизабет заглядывает ей в глаза и кивает:

– Итак, дело в Поппи. Ты крепкий орешек, но не настолько.

Джойс улыбается:

– Мы уже опаздываем, дорогая. Это невежливо. А я даже ничего для них не захватила. У нас есть время хотя бы ирисок купить?

Элизабет размышляет.

– Итак, мы знаем, что дело в Поппи, это у тебя на лице написано. Может быть, Поппи тебя о чем-то просила? Вы ведь не оставались с ней наедине?

– Боюсь, ты сбилась со следа. Впереди есть прекрасный книжный магазин, «Городская книга». Не купить ли для Дугласа роман Джона Гришэма?

– Значит, Поппи тебе что-то передала. Что же? Перед уходом она что-то подсунула?

– Право, Элизабет, это ты

мне что-то непонятное подсовываешь! Согласись, я ведь верно говорю насчет Ибрагима? Надо следить, чтобы он выходил из дома. Ему этого не захочется. По-моему, в «Нандо» подают в основном блюда из курицы, но наверняка в меню есть и пудинги и тому подобное.

– Что же она могла тебе передать? И почему тебе, а не мне?

– Я все думаю о том центре спасения собак. Когда Ибрагим вернется, я могла бы попросить его свозить меня туда.

– Например, записку? Поппи передала тебе записку? Выходя, сунула в руку?

Элизабет пристально вглядывается в лицо Джойс.

– Он будет спорить, ты же знаешь Ибрагима. Но мы его уговорим. А собаки способны исцелять. Понятно, ты и сама в курсе, однако все равно скажу: душевные травмы иногда заживают дольше телесных.

– Что-то личное. – Элизабет сторонится, пропуская компанию рвущейся в «Нандо» молодежи. – Потому и выбрала тебя. Поручение. Что-то, в чем тебе она точно могла довериться.

– Я посмотрела на их сайте. Алана еще не забрали. Того песика. Только я буду звать его Расти – это я тебе первой говорю. В дневнике записала, но вслух еще никому.

– Ты, конечно, нарядилась в новый кардиган. Кстати, он тебе очень идет. Может быть, она просто сунула что-то в карман кардигана?