Человек, который умер дважды

– Да, наверняка это не одобряется, – кивает Ибрагим и заглядывает в свой блокнот. – Танцы, травка, друзья, смех. Как вам кажется, что из этого я считаю самым важным?

– Уж наверное, не травку, – предполагает Донна.

– Друзей, Донна. К этому все сводится. Вы ходите на танцы с подругами, принимаете наркотики с друзьями, смеетесь с друзьями. Вот что куда-то подевалось. Друзья. Куда они пропали?

Куда они пропали? С чего все началось?

– Остались в Лондоне, уехали в Америку, родили детей от неприятных мне мужчин, ударились в религию, нашли серьезную работу, один вступил в Партию независимости. Ни у кого нет времени, все заняты. Кроме Шелли, но она в тюрьме.

– И никто больше не танцует?

– Если и танцуют, то не со мной, – отвечает Донна. – Кто сейчас мои самые близкие друзья? Крис, который спит с моей мамой. Мама, которая спит с Крисом. Ваша компания, но вы со мной наверняка согласитесь, что моим лучшим друзьям должно быть меньше семидесяти.

– Согласен, – кивает Ибрагим. – Один такой, может, и ничего, а сразу четверо – многовато.

– Из людей моего возраста мне здесь по-настоящему нравится только Конни Джонсон, но она торгует наркотиками. Хотя, бьюсь об заклад, она как раз танцует.

– И травки, думаю, не чурается, – добавляет Ибрагим.

Донна снова улыбается. Ее глаза остаются закрытыми. Так спокойнее, так легче. Всего-то – выговориться вслух. Разве это терапия? Совсем не похоже. Скорее шанс наконец высказать кому-то всю правду.

– Теперь откройте глаза, Донна. Я хочу поговорить с вами иначе.

Донна послушно открывает глаза, и Ибрагим заглядывает в самую их глубину.

– Вы ведь знаете, что время не повернуть вспять? К друзьям, свободе, множеству возможностей?

– Вам полагается меня утешать, – замечает Донна.

Ибрагим кивает.

– Отпустите это. Запомните то счастливое время. Вы стояли на вершине, а теперь спустились в долину. Такое случится еще не раз.

– И что мне теперь делать?

– Разумеется, взбираться на следующую вершину.

– А, да, разумеется, – подтверждает Донна. Так просто! – И что там, на следующей вершине?

– Ну, этого мы не знаем. Это ваша гора. На нее никто еще не поднимался.

– А если я не хочу? Если мне просто хочется вернуться домой, плакать по ночам, а на людях делать вид, что все в порядке?

– Тогда так и поступите. Продолжайте бояться, оставайтесь одинокой. И еще двадцать лет ходите ко мне, а я буду повторять вам одно и то же: надевайте ботинки и лезьте на следующую гору. Посмотрите, что там, наверху. Друзья, повышение, дети… Это ваша гора.

– А после нее будут другие горы?

– Будут.

– Тогда детей можно отложить до следующей горы?

Ибрагим улыбается:

– Поступайте как хотите. Только смотрите вперед, а не назад. Поговорить же можно и на подъеме. Это кресло в вашем распоряжении всегда, когда оно вам понадобится.

Донна поднимает глаза, переводит дыхание и смахивает слезы.

– Спасибо вам. Я в последнее время чувствую себя немножко дурой.

– Одиночество жестоко, Донна. Пожалуй, это одна из самых жестоких вещей на свете.

– Знаете, вам стоило бы этим на жизнь зарабатывать.

– Вы просто немножко заблудились, Донна. А тот, кто никогда не блуждал по жизни, наверняка ничего интересного в пути не повидал.

– А вы? – спрашивает Донна. – Вы кажетесь мне грустным.

– Да, – признает Ибрагим, – мне немного грустно. Меня одолевает страх, и я не знаю, как из этого выбраться.

– Я посоветовала бы двинуться вверх, на другую гору.

– Не уверен, что у меня хватит сил, – говорит Ибрагим. Теперь его глаза наполняются слезами. – У меня болят ребра, а кажется, что сердце.

– Я буду рядом на подъеме, – обещает Донна и берет его за руку. Она впервые видит Ибрагима плачущим и больше не хочет этого видеть.

– Никому не говорите, – просит Ибрагим.

– Они все знают, – отвечает она, и Ибрагим кивает.

– Даже Рон, – соглашается он.

Донна пожимает ему руку.

– А если вы хоть словечко оброните об этом разговоре, я в вас ткну электрошокером!

– Совершенно справедливо, – говорит Ибрагим. – А теперь не раскрыть ли нам убийство?

– Да, давайте, – поддерживает Донна.

Ибрагим пальцем указывает на свое нижнее веко, и Донна, поняв намек, отправляется в ванную поправить косметику. К ее возвращению Ибрагим уже заканчивает загружать привезенные ею записи в свой компьютер. Что же это за таинственный незнакомец в мотоциклетном шлеме?

Донна присаживается на край кровати, и Ибрагим включает видео.

Глава 58

Элизабет снова и снова перечитывает письмо. Что же пытался сказать ей Дуглас? А если в письме подсказки нет, то где она? В медальоне? Она еще раз изучила его – ничего.

– А коттедж в Рэе вы проверили? – спрашивает Сью Рирдон, заглядывая в развернутое перед ней письмо.

– Первым делом, – кивает Элизабет. – А вы обратили внимание на первые три абзаца?

– «Неплохо, Бет», – отзывается Сью. – В этом весь Дуглас.

Сама Элизабет заметила далеко не сразу. Сью Рирдон быстро соображает. Конечно, иначе они здесь не разговаривали бы.