Человек, который умер дважды

После Рона Крис позвонил Богдану. Наблюдение за гаражом Конни Джонсон зафиксировало, что Богдан нанес ей визит и вышел с пакетом. Крис тогда решил, что с Богданом следует побеседовать, задать несколько вопросов. Но когда пакет обнаружился в бачке у Райана Бэйрда, все вопросы отпали. Тем не менее Богдан, очевидно, знаком с Конни Джонсон и может оказаться полезен, поэтому Крис и его пригласил: «Ждите меня в Мейдстоуне, будет интересно, Элизабет не говорите».

– Возможно, это только слова, – размышляет Крис. – Вам не кажется, что она просто пугает? И ничего не сделает Патрис?

– Не знаю, – кривится Богдан. – Она творила вещи и похуже.

– Хуже, чем убийство моей любимой женщины? – говорит Крис.

– Она убила братьев Антонио, вы же в курсе. Причем собственными руками, располосовала надвое на глазах друг у друга…

– Господи! – вырывается у Криса. – Между прочим, если у вас есть хоть какие-то доказательства, вы знаете, где я работаю.

Богдан смеется:

– Не разговаривай с полицией. Такой закон.

– Благодарю за доверие, Богдан, – кивает Крис.

– Мы все устроим, – обещает Богдан. – Верно, Рон?

Рон тоже кивает.

– Она чертовски много себе позволяет, – замечает он. – Я такой фигни не потерплю.

– Только без криминала, – просит Крис.

– Криминал – это что такое? – осведомляется Рон.

– То, что противоречит закону, – объясняет Крис. – Проще простого.

Рон качает головой:

– Крис, старина, ты ужасно ошибаешься. Между законным и незаконным – тонкая грань. Вот, к примеру, восемьдесят четвертый год. Демонстрация в Ноттингемшире перед шахтой Мэнтон – против увольнения полутора тысяч шахтеров, за спасение угольной промышленности.

– В Англии были угольные шахты? – удивляется Богдан.

– Правительство Тэтчер принимает чрезвычайный закон, который запрещает проводить пикеты у чьих-то шахт. А мы все равно не уходим, мы стоим на своем. Дело принципа. Полиция действует щитами и дубинками, а мы стоим твердо. Не отбиваемся, но и не расходимся. Досталось всем и каждому, многих отколошматили в кузове фургона. На следующее утро – суд, «нарушение порядка», по двести фунтов штрафа. Судимость и сотрясение мозга. Так вот, простите старого левака, но я не назову то, что мы делали, криминалом. По-моему, мы действовали правильно.

– Времена были другие, Рон, – объясняет Крис.

– А спустя неделю, – продолжает Рон, – один из наших находит в библиотеке адрес главного констебля Ноттингемшира. Его вскоре после того сделали каким-то там лордом. В общем, нашли его адрес, и на следующий день чей-то зять или кузен проехался на бульдозере по его участку, въехал в пристройку. И вот это, точно вам скажу, было незаконно. Так что грань здесь тонкая.

– Хм-м-м.

– А Джейсон, когда снимался в «Выгодной сделке», – продолжает Рон, – узнал, где будет проходить аукцион, и подбил двух приятелей торговаться друг с другом за все, что он продает. Гари Сенсон – вы его не знаете, за ним числятся вооруженные ограбления, но на севере, – в результате заплатил сто шестьдесят фунтов за серебряную зажигалку, которая Джейсону обошлась в десятку, и Джейсон стал победителем шоу. Это криминал? Если все деньги в итоге пошли в фонд «Рассеянный склероз»?

– Ну… – начинает Крис.

– Мы это к тому, – Богдан возвращает разговор к основной теме, – что вы в надежных руках.

Крис кивает.

– И тем не менее, пожалуйста, без убийств. Но если вы найдете способ ей помешать, сами понимаете – любая помощь будет принята с благодарностью.

Мужчины дружно кивают. Даже голубь вроде бы кивает, и Рон дает ему ломтик картофеля.

– И ни слова Донне? Ни слова Элизабет? – уточняет Крис.

– Элизабет наверняка уже в курсе, – возражает Богдан. – У нее жучок под нашим столиком.

– И Джойс придется кое-что сказать, – говорит Рон.

– Ничего и никому, Рон. Пусть этот разговор останется здесь.

– Прости, сынок, – отвечает Рон. – Но Джойс уверена, что у вас с Патрис любовь, а я утверждал, что вы просто спите вместе, – да и как иначе, при всем уважении, ведь она настоящая красотка.

– Спасибо, Рон, – благодарит Крис.

– Так что придется ей сказать.

– Что сказать? – недоумевает Крис.

– Сказать, что у нас была беседа… ну, например, о полицейских делах и Крис назвал Патрис «любимой женщиной». То-то она раскраснеется!

– Не помню, чтобы я такое говорил, Рон, – сомневается Крис. Неужели он такое сболтнул?

– Говорил-говорил, – отвечает Рон.

– Да, говорили, – подтверждает Богдан. – У Элизабет наверняка все записано.

Ну вот, думает Крис. Два друга за бетонным столиком, голубь – любитель картошки из «Макдоналдса» и любовь. Ему есть что защищать, верно?

Глава 57

– Просто я помню, что раньше было больше мест, где люди могли потанцевать, – говорит Донна. – А вы помните? Не так давно. Куда все подевалось?

– Я не танцую, – признается Ибрагим. – Мои быстрые мышечные волокна для танцев слишком медлительны.

– Травка, друзья, смех. Мне всего этого недостает.

– Полицейским травку нельзя, – говорит Ибрагим. – Тут вам не повезло.

– Никакой жизни, – кивает Донна. Глаза она так и не открыла, но уже улыбается.