Человек. Образ и сущность 2017. Гуманитарные аспекты. № 3–4 (30–31): Угроза апокалипсиса и идея сверхчеловека

Сей феномен появился и оформился примерно в середине ХХ в., но не получил должного развития вплоть до 1968 г., когда, на бодрящей волне охоты на «красных дьяволов» и холодной войны в ее периферийной стадии, выходит фильм Джорджа Ромео «Ночь живых мертвецов», в котором была переосмыслена концепция зомби. Если раньше полусгнивший, вечно голодный труп считался так, безделицей, проявлением злой магии вуду (как в фильме-первооткрывателе «Белый зомби» 1932 года, со всеми прелестями гаитянских Magic Dreams) или человеком, который пошел против больного социума, вроде брутального нордида из книги Мэтсона «Я – легенда»; то сейчас «классический» восставший из мертвых внезапно превратился в вечно снедаемого голодом полумифического маскульткадавра, в одного из громаднейших страхов буржуазного социального конструктора. Практически все фильмы Ромеро и его последователей строятся по одному и тому же принципу. Вот вы – разжиревший от спекуляций и безнаказанности менеджер – попиваете с любовницей чаек на террасе, как вдруг в ваш размеренный быт врываются кровожадные мертвецы, жаждущие мяса. Экая критика капитализма. На протяжении долгого времени Ромеро не сходил с пьедестала «короля фильмов о зомби». В каждый свой кадр милый седобородый старичок ловко вкладывал немалую толику марксистского учения, намеки на вполне себе определенные политические и социальные проблемы. На беды все разрастающегося потребительства – когда человек человеку волк, а зомби зомби зомби. Посмотрите «Рассвет мертвецов» 1978 г. Люди, спасаясь от кусающегося кошмара, запираются не где-нибудь, а в супермаркете, где они могут продолжать спокойно жрать шоколадные батончики, а зомби, более походящие на голодных пролетариев, вынуждены стоять у витрин и рассматривать «белую элиту», завладевшую благами, недоступными обычным работягам. Ромеро превращает свои фильмы в антикапиталистический пафос, шаг за шагом выводя на суд пороки общества кредитной карты и гамбургера. Он превращает своих зомби в маргинальный класс этого мира, в презираемую всеми голытьбу, в совершенную коммуну, сплоченную единой целью кадаврореволюции: «Поймай! Сожри! Обрати!» Зомби в фильмах Ромеро предвещают конец земной жизни, бытия, они финал общества победившей звенящей монеты. Никакого гуманизма, никакой мысли. Только щелканье челюстей.

Многие исследователи массовой культуры рассматривают зомби-фильмы как прямую аллегорию на сегодняшнюю систему, представители которой частенько прячутся в кабаках, магазинах, на военных базах – опорных точках нынешнего «золотого» миллиарда – от остальных миллиардов. Сам концепт идеи-зомби, зомби-апокалипсиса всегда революционен (даже если зомби появляются на Кубе, где власти объявляют их диссидентами, – фильм «Хуан-истребитель»), и варианты их происхождения не так уж важны. Они могут появиться от безумных идей глав каких-либо корпораций, возомнивших себя богами и создавших некий жуткий вирус. Или спецразработки военных, которые тоже стремятся состряпать всепобеждающее биологическое оружие, солдата «без страха и сомнения». Иногда зомби-семена заносят нам зеленые человечки, но самая, на мой взгляд, важная теория происхождения голодных трупов – это теория о том, что зомби ниоткуда не происходят. Они просто есть. Смиритесь. Они везде. Они пришли из ниоткуда и никуда не уйдут, пока не уничтожат последнего человека. Они – порождение злобной мысли «католическо-протестантского» мира, фастфуд религии, которая посредством идей Гегеля и Руссо похоронила бога во имя золотого тельца. Зомби и страх перед ним – это показатель деградации современного человека, последние дни Кали Юги, где нет места благородству и чести. Где нет будущего. Самое страшное же заключается в том, что сегодня зомби действительно перестают быть метафорой. В 2000 г. в свет выходит книга «Евангелие от живых мертвецов», где все тот же Ромеро описывает собратьям своим «ад на земле», но с точки зрения науки и техники. Если бы его книга вышла в 90-е, не избежать ему позора, но сейчас все возможно и зомби становятся проблемой, науки в том числе, по крайней мере психиатрии и социологии уж точно. Опять же происходит все большая трансформация зомби-идеи (благодаря тому же Ромеро), когда из жертв холокоста (по словам философа и исследователя современной массовой культуры Жижека) и озлобленного рабоче-крестьянского класса мертвецы превращаются просто в страх. Люди начинают бояться не некой иллюзорной философской идеи, они начинают бояться чего-то реального.