Человек отовсюду

Тело деревенело, перед глазами плыла серая муть. Внезапно меня начала бить крупная дрожь. Я зарычал от ярости. Это не тело – это предатель! Ну же, Ларс, соберись! Еще есть капелька кислорода, еще можно наскрести немного глюкозы в крови. Может, ты и стал человеком отовсюду, но сейчас вспомни, кем ты был! Иди и умри, как подобает твердианину!

Волоча лапу, я потащился туда, где ждал меня еще один заслон. Уже не было и речи о том, чтобы бегать по стенам и потолкам. Хватит ли сил на один-единственный прыжок? А! Глупый вопрос. Мне не дадут прыгнуть – изрешетят гораздо раньше. Я один и ранен, зато число моих противников заведомо не сократилось. Представляю, сколько подразделений коммандос было поднято по тревоге в радиусе сотен километров от Верхнего Уньявра! У них было достаточно времени, чтобы прибыть на место.

Лишние хлопоты. Хватило бы и тех охранников, которые остались. Меня не подпустят на дистанцию прыжка, мне придется сражаться их же оружием – лучеметом. Несколько секунд перестрелки – и конец. Пусть. Выполнят ли ореолиты свое обещание? Пожить в созданном под меня мире было бы неплохо, совсем неплохо. Жаль только, что воскресну в нем не я, а другой Ларс Шмидт, очень похожий на меня, но другой…

Трясущейся лапой я достал из сумки лучемет, а сумку отстегнул и бросил – не нужна. Было странно, что Вилли медлит, ведь полтора часа уже прошли. А впрочем, не все ли равно, как помирать, если процесс будет недолгим? Мне все равно, я не настолько капризен.

Потемнело в глазах – и отпустило. Надолго ли? Ресурс конструкции подошел к концу. Какой там час! Я понял, что в моем распоряжении не более двух-трех минут при самом благоприятном раскладе. Конструируя мое тело, я не научил его умирать сразу, без мучительных сбоев, и самоликвидироваться после смерти. Зря.

Вновь темнота – и в ней круги и кольца, зеленые и красные. Я уже не ковылял – полз. Вновь отпустило… Скорее, Ларс, тварь ты кошмарная, ползи, дьявольская морда! Неужели ты не можешь заставить себя двигаться? Знаю, знаю, тебе хочется лечь и тихо скончаться, но кто сказал тебе, что желания твоего тела – твои желания? В точности наоборот! Ползи, приятель, шевелись, кошмарный гад!

Я уже совсем не чувствовал своего тела. Оно еще ползло каким-то чудом, но кто управлял им? Я не знал. Где противник? Почему я должен тащиться к нему, а не наоборот?.. Попытка поднять лучемет и прицелиться ни к чему не привела – я не видел ни прицела, ни цели. Пусть так! Разве обязательно убивать, чтобы погибнуть в бою?..

Мир вновь погас – теперь насовсем. Наверное, я еще полз, но не ощущал этого и не видел, куда ползу. Меня вдруг перестали интересовать такие пустяки, одно лишь было любопытно: какова она – смерть? Неужели для умирающего ее не существует? Пойму ли я, что она пришла?

Как и следовало ожидать, ничего я не понял.

– Очнулся? – спросил Вилли, и было это так же странно, как если бы ко мне, громыхая гранитными челюстями, обратилась с репликой гора Верхний Уньявр. Почему он здесь? Кто я? Где я? И по какой причине что-то происходит, когда уже ровным счетом ничего не должно происходить со мной?

Гипотезу о загробной жизни я отринул почти сразу. Если корабль сумел записать, а потом восстановить мое тело и мою личность, то почему я помню все, что происходило со мной после

возможной записи? В возможность иной загробной жизни я никогда не верил. Да и не факт, что корабль был бы способен восстановить меня без моего прямого участия, а как бы я обеспечил это участие, находясь вне корабля? Замкнутый круг.

– Артист, – с сердитой усмешкой сказал Вилли. – Клоун-эксцентрик. Человеколюбец доморощенный, герой слабоумный, авантюрист немытый…

Он ругал меня разными словами, а я радовался, вместо того чтобы обидеться и ответить ему в том же духе или еще похлеще. Жить было лучше, чем не жить. Я лежал на полу знакомой «гостиной» и глядел на развалившегося в кресле Вилли снизу вверх. Скосив глаза вниз, я обнаружил себя в моем нормальном теле, а поднеся руку к глазам, удостоверился в наличии пальцев и отсутствии втяжных когтей. Наверное, корабль произвел надо мной обратную метаморфозу параллельно с реанимационными мероприятиями. Прекрасно! Человеку пристало быть человеком, пусть это и звучит тавтологией. Я был сыт по горло сконструированным телом и не желал ни видеть его на себе, ни вспоминать о нем. Да здравствует природное естество!

– Встать уже можешь? – спросил Вилли.

Я мог, но хотел еще полежать неподвижно, поэтому вместо собственных телодвижений приказал кораблю вырастить подо мной шезлонг, развернув его так, чтобы Вилли в своем кресле оказался прямо перед моими глазами. Я мысленно представил себе этот самый шезлонг, и корабль сфабриковал его в несколько секунд.

– Одно странно, – задумчиво молвил Вилли. – Почему мы с тобой все-таки встретились?

– На Прииске? Насколько я понимаю, ты получил задание…

– Я не о том. Меня интересует, почему ты вообще мог оказаться на Прииске.

– А что, не должен был? – спросил я.