Человек за спиной Гитлера

Юношеские годы Мартина Бормана не были богаты событиями. Семья его давно жила в провинции Бранденбург, отец был военным музыкантом, а затем чиновником почты в Гальберштадте. Умер он, когда Мартин Борман был еще ребенком; через некоторое время мать сделала более выгодную партию: вышла за директора банка. Образование пасынок директора, родившийся 1 июня 1900 года, получил весьма скудное: три класса частной школы, несколько классов реальной гимназии. Во всяком случае, школы он не кончил. Служил в армии с июня 1918 года до февраля 1919 года. В отличие от ефрейтора Гитлера и фельдфебеля Гиммлера, Борман остался рядовым канониром. Из армии он и направился в Пархим — в объятия Трейенфельза и Россбаха. Борман получил пост бухгалтера, а затем управляющего. Здесь он провел почти шесть лет. Для будущего секретаря Гитлера Херцберг оказался недурной школой. Жестокость по отношению к подчиненным и безудержная лесть перед начальством — таковы были классические нравы помещичьего Мекленбурга, усвоенные Борманом.

К мекленбургскому периоду относится и начало политической деятельности Бормана. В своих анкетах он указывал, что в 1920 году вступил в ряды так называемого «Союза против подъема еврейства». Это была одна из многих националистических и шовинистических организаций, которые существовали в те годы в Германии. Тогда же Борман связался с «организацией Россбаха», которая привела его на скамью подсудимых. Так закончился начальный этап карьеры Бормана — карьеры рядового убийцы, который в лучшем случае мог, как и Хёсс, получить пост коменданта одного из «лагерей смерти». Но Мартину Борману удалось продвинуться дальше; после выхода из тюрьмы он связал свою судьбу с НСДАП.

Почему нацистская партия удержалась на германской политической арене в начале 20-х годов? Она могла разделить печальную судьбу десятков подобных мелких партий и групп, которыми изобиловала каждая германская земля, не говоря уже о Мюнхене, где в те годы в любом пивном зале можно было основать любую партию. Было бы, разумеется, вульгарным социологизмом полагать, что Густав Крупп или Гуго Стиннес-старший лично посещали какой-либо из кабаков, чтобы вместе с очередной кружкой пива заказать себе новую, притом массовую и влиятельную партию. Все это было не так просто. Но и не так уж сложно.

Продолжим географические поиски истоков нацизма. Для этого с полей Мекленбурга необходимо перенестись в прокопченную и задымленную Рурскую область, не на заводы, а в дирекции рурских концернов. До сих пор в центре Дюссельдорфа стоит мрачный и торжественный «Паркотель». В его зале Адольф Гитлер держал речь перед рурскими промышленниками. Именно там состоялось заключение пакта между рурскими фирмами и нацистскими наемниками, который определил дальнейшее развитие политических событий в Германии. Гитлер встречался с немецкими промышленниками и раньше. Еще в 20-е годы к нему приезжали Стиннес, Тиссен и другие. Не гнушался он и подачками от мелких и средних предпринимателей. Но чем дальше шло развитие, тем больше тузов германского промышленно-финансового мира оказалось в нацистской колоде.

Если рассуждать теоретически, германские промышленники могли остановить свой выбор и не на Гитлере. Недаром внутри самой нацистской партии шла ожесточенная грызня, и один главарь отпихивал в сторону другого. Но все решали не внутренние склоки между нацистскими главарями, а расчет. Понаторевшие в делах подлинного управления государством, промышленные тузы могли наилучшим образом определить, кто из политических деятелей того времени мог стать наиболее удобным инструментом в их руках.

Нацистские политиканы приглянулись в «клубах господ» своими специфическими качествами. Тот факт, что нацисты откровенно и бесстыдно занимались надругательством над здравым смыслом, казался им удачной находкой. Ведь, во-первых, с самого начала своей деятельности лидеры партии давали понять своим «спонсорам», что будут готовы выполнять их волю. Гитлер не раз лично заверял в этом Стиннеса, Борзига, Круппа и всех «капитанов» германской буржуазии.

Во-вторых, в отличие от ряда других партий, нацистская партия умела оказывать влияние на массы. Нацисты обращались со своей пропагандой не только к узкому кругу своих приверженцев, но и к многомиллионной массе мелких буржуа, находившихся тогда в стесненных обстоятельствах. Через обывателя они шли и к рабочему, жившему еще хуже, чем мелкие буржуа.

…Мартин Борман отсидел год в тюрьме без особых происшествий. Как только Борман вышел на свободу, он связал свою судьбу с Гитлером. Хотя в членской книжке Бормана дата вступления в нацистскую партию обозначена 2 мая 1927 года, Борман фактически стал нацистом уже в 1925 году. Известно, что 4 июля 1926 года он принимал участие в работе веймарского съезда НСДАП.

Малоизвестный Мартин Борман начал свое восхождение по нацистской иерархической лестнице. Сначала он стал заведующим отделом печати руководства НСДАП в Тюрингии (1927–1928 гг.), а затем перебрался в главный штаб штурмовых отрядов — в Мюнхен. Это совершилось в конце 1928 года.