Человек, земля, хлеб

Помню, приехали мы на станцию Шильда, собрались из разных краев — я из Ленинграда, директор совхоза Михаил Григорьевич Голованов из Волгоградской области, Иван Хазов и Федор Кузьмин из армии. Татьяна Гацуленко из Краснодара. Были и москвичи, и воронежцы, и оренбуржцы, и орчане. Словом, будто вся страна собралась в те дни на этой тихой степной станции. И мы тогда уже очень гордились тем, что нам выпало счастье работать в совхозе, название которому дали в честь Ленинского комсомола.

Потом пошли санно-тракторные поезда в глубь степей. Путь неближний — больше ста километров. Приехали к столбику. На нем коротко и ясно написано: «Совхоз «Комсомольский». Добро пожаловать!» А куда пожаловать — неизвестно. Веселый, видать, человек писал. У каждого целинника был в жизни такой столбик — с них начиналось покорение новых земель.

Неласково встретили пришельцев новые земли. Мерзли в палатках, умывались такой студеной водой, что руки ломило, питались на ходу. Было очень трудно. Нашлись такие, что забыли красивые слова, сказанные под гром оркестров, бежали. К счастью, таких оказалось немного.

Как только подоспела земля, выехали в поле. Мне повезло — довелось проложить первую борозду на отведенной совхозу никогда еще не паханой земле. Узкие черные полоски уходили вслед за тракторами за горизонт. Потом они стали сливаться в сплошные массивы. Каждый вечер гектар за гектаром дописывали учетчики в сводку об освоении целины.

Совхозу надо было вспахать двадцать пять тысяч гектаров. Но ребята увлеклись и перевыполнили это задание чуть ли не вдвое. Сорок четыре тысячи гектаров подняли новоселы «Комсомольского». И это потому, что так обещали стране, потому, что приехали сюда не за длинным рублем, а по велению сердца.

Когда вызвал меня директор и поручил руководить двенадцатой бригадой, разволновался я не на шутку. Ведь выделили этой бригаде пять тысяч гектаров земли далеко от центральной усадьбы — за сорок километров. Да и людей плохо знал, и трактористом, как говорят, без года неделю работал.

А потом, когда познакомился с механизаторами, узнал, что это за люди, даже неловко стало за первое волнение. О таких людях книги надо писать.

Вот хотя бы Федор Кузьмин. В армии служил в танковых войсках, был механиком-водителем. Сразу после демобилизации подался на целину. Стал Федор трактористом. А скоро его узнал и полюбил весь совхоз. Дело не только в том, что в трактор свой Федор был влюблен, как в девушку, и давал всегда самую высокую выработку, но и в том, что он никогда не унывал, был весельчаком и балагуром. Сам не скучал и другим не давал.

Иногда случалось так, что целыми днями шли дожди. Дороги раскисали так, что ни пройти, ни проехать. В такие дни и продукты не всегда удавалось подвезти и с горючим были перебои, ну и понятно — настроение не из веселых. Сидят ребята злые, голодные, да еще кто-нибудь затянет грустную песню. В моде тогда были «Журавли», завез их кто-то на целину, и пошли они гулять из совхоза в совхоз.

Здесь под небом чужим

Я, как гость нежеланный,Слышу крик журавлей,Улетающих вдаль…

Но стоило появиться Федору, как все менялось.

— Что размокли? — спросит бывало он и тут же расскажет какую-нибудь веселую историю, а их у него было, как у бравого солдата Швейка. Или запоет:

Вьется дорога длинная,Здравствуй, земля целинная!Здравствуй, простор широкий,Весну и молодость встречай свою!

И тут же все подхватят, и жизнь сразу кажется совсем иной, хоть за окном вагончика и шумит надоевший до смерти дождь и машина с продуктами буксует где-то далеко от полевого стана.

Первое время никто из трактористов не выполнял норм — густо проросшая бобовником и чилигой, уплотнившаяся, как камень, земля поддавалась с трудом. Переживали, конечно. И так и сяк обсуждали это дело, присматривались к работе друг друга, но вспахать девять гектаров на С-80 никому не удавалось.

— А все-таки я ее одолею, — сказал Федор.

Посоветовались мы с ним, что надо сделать для этого. Прежде всего — умело маневрировать скоростями, вести машину строго прямолинейно, чтобы плуг шел точно по линии тяги, а не на перекос, всегда иметь острые лемехи. А главное — беречь минуты: заправляться в борозде, экономить время на пересмене, не допускать простоев, подменять товарищей во время обеда.

Федор сдержал свое слово. Тогда мы до мелочей разобрали по минутам весь его рабочий день, на его примере учили всех. И дело пошло лучше. Потом Федор стал одним из лучших наших комбайнеров. Таких людей у нас в «Комсомольском» было большинство.

И когда случилась беда — загорелся хлеб, наши целинники первыми бросились навстречу огню. Несколько часов вся наша двенадцатая бригада боролась с разбушевавшимся пламенем, спасая богатство, выращенное своими руками. Смертельно уставшие, обгоревшие, выстояли наши ребята, пока не подоспела помощь из соседних совхозов.