Челтенхэм

Он помолчал, вглядываясь в ее глаза, где кипело безумие, и потом сказал:

– Ну что ж. Напомню тебе кое-что. Если твердо знаешь, куда ехать, зачем возвращаться?

Дин с силой оттолкнулся от спинки, и по странной ассоциации у него в голове мелькнуло сравнение с финальным толчком от борта вертолета при выброске. Он подошел к стеклянному столику у стены, выложил на него ключи от машины и пошел прочь из палаты. Гимн чероки в кельтском варианте с волынками и хором ревел у него в ушах, словно тогда, на могиле мамы Лизы, Элизабет Тинсколл. Лифт вернул его обратно в изгибы подземелья гаража, и Диноэл вновь опустился на сиденье рядом с Эшли.

– Поехали, надо взять снаряжение.

Едва взглянув на него, Эшли сказала:

– Послушай, ты вовсе не обязан этим заниматься. Просто поговори с кем-нибудь. С Айвеном, со Скифом.

– Айвена больше нет, Скиф моими делами заниматься не станет. Трогай, капитан-лейтенант. Запускаемся.

Оставшись одна, Мэриэтт еще некоторое время лежала, вновь закрыв глаза, потом вдруг приподнялась и уставилась на ключи, отражавшиеся в толстом небьющемся стекле. Еще через полминуты вся окружавшая ее многоэтажная аппаратура пронзительно завыла и заулюлюкала, а две красные лампы – одна наверху, другая у прозрачной стены палаты – отчаянно замигали. Эрика выросла точно из-под земли, бросила беглый взгляд на приборы и тут же очутилась у телефона.

– Адам, у жены Терра-Эттина схватки!

– Сколько единиц?

– Максимально.

– Блокировка?

– Не действует.

– Подготовь операционную. Я спускаюсь.

– Диноэлу звонить?

– Подожди. Может, еще ложная тревога. Черт, чуть-чуть недотянули.

Эшли подвезла его прямо к дому, и Диноэл сказал:

– Могу предложить кофе. Пока я буду собираться.

– Нет уж, спасибо, – вежливо отказалась тактичная Эшли. – Я подожду здесь.

Диноэл прошел через гараж и оказался сначала в шлюзовой, а потом и в оружейной комнате.

«Кого я вижу, с издевательской радостью закудахтал «клинт», – возвращение блудного сына!

«Помолчи», – неласково предложил ему Дин.

Что я делаю? Это же конец всем моим планам! Где моя новая жизнь? Так что же? И в самом деле остановиться?

Но оживший «клинт» уже сел на любимого конька:

«Принимаешь решение? Забыл, чему тебя учил дедушка Ричард? Человек не должен принимать решения. Это прерогатива Бога. Ладно, помогу тебе. По старой дружбе. Задам вопрос. А ты сможешь вообще жить дальше после того, как вот так обойдешься с Алекс? Ты спасаешь не ее жизнь, ты спасаешь свою. Я уже различаю детали нашей последней встречи – той, которая закончится единственным выстрелом. Так что не надо никаких решений. Беги, мой милый».

Диноэл намотал тайскую черную налобную повязку, предохраняющую глаза от пота и крови, вновь облачился в привычный «двести одиннадцатый» макинтош, рассовал по положенным местам «клинты», патроны и всевозможную мелочь и прихватил кейс со своим любимым девятимиллиметровым «сейбром» десятой модернизации.

– О, – сказала Эшли, – вот в таком виде ты действуешь на меня успокаивающе. Прямо аспирин. Да, брось на заднее сиденье… Между прочим, Рамзес нас так просто к Цитадели не подпустит. А на отдел, как понимаю, рассчитывать бесполезно?

– Бесполезно. Но мы и не станем ниоткуда подходить. Воспользуемся плодами моей семейной драмы… Вот теперь я понял, зачем ко мне приходил Слон… В Цитадели есть портал. Даже если Рамзес о нем знает – я теперь ни в чем не уверен, – то вряд ли он кому-то об этом сказал, в лучшем случае поставил там рядом рядовую шавку без всяких объяснений… Но скорее всего, он ни о чем таком и не подозревает. Организуем для него сюрприз, не одному Ричарду людей удивлять…

Тут он вспомнил Цитадель и то, как был потрясен, увидев ее впервые – как она висит в Космосе над звездами и под звездами, на фоне длинной, пестрой, оранжево-синей туманности, распустив параболические многокилометровые лепестки, растущие из кольцевого причального модуля, а позади поднимаются трапеции доков Биджелы с параллельными пунктирами огоньков… и совершенно неожиданно у Диноэла поднялось настроение. Можно даже сказать, резко поднялось – впервые за все последние месяцы.

– К тебе приходил Слон? Постой, но он же давно умер. Или я что-то путаю?

– Ты ничего не путаешь. У меня было видение, или называй как хочешь… Ты знаешь, иногда я начинаю верить в судьбу и все в этом роде. Как выясняется, это не всегда пустые слова… Ладно, бог с ним, лучше скажи, чем мы на сегодня располагаем?

– Двадцать второй «Оспрей» в Уилслос-филде.

Дин засмеялся:

– Эш, ты что, роту собираешься с собой прихватить? Куда нам такой фургон? Ладно, поехали, разберемся… Знаешь, что скажет нам эта мерзавка вместо «спасибо»? «Почему так долго?» И еще: «Напрасно беспокоились, у меня все было под контролем!» Сейчас направо, и там будет выезд. Ты только посмотри, какая великолепная осень!

Телефон снова зазвонил.

– Да.

– Привет, – произнес женский голос с приятной хрипотцой. – Не пытайся вспомнить, не узнаешь. Это Сандра Кобург, Перекрестки.

– Очень даже я тебя узнал. Как дела?

– Ничего. Я ушла от Родерика.

– Ух ты.

– И еще я больше не Медуза Горгона. Вот так. Что скажешь?

– Скажу, что это надо видеть.