Chelyaber

Воронов выиграл финал своей категории в боксе у Херберта Бауха из ГДР. Выиграл нокаутом на шестнадцатой секунде, очень торопился на футбольный финал. Медаль за него снова пришлось получать Павлову, но его на этот раз хоть качать не стали, и то спасибо. Так ведь когда-нибудь могут и до смерти закачать. А вечером второго августа состоялся футбольный финал.

– Что думаешь делать после олимпиады, Валера? – рядом с Харламовым присел Савельев.

– Ничего пока не думаю, Семён Геннадьевич, каша в голове какая-то. Но если вы меня не прогоните – останусь с вами, без сомнений.

– Я не прогоню, но у меня служба. В ближайшие полтора года я тренировать не буду. Вернусь только весной восемьдесят второго. Не хочешь поиграть пару сезонов за "Трактор"?

– Какой ещё в задницу "Трактор", Семён Геннадьевич? – возмутился Бесков, – Кому нужен этот сраный "Трактор", у вас совесть есть? Ведь в кой-то веки получили реальный шанс выиграть Чемпионат мира…

– Валера? – возмущения Бескова Савельев просто не заметил.

– В хоккей вернусь с удовольствием, Семён Геннадьевич. Как говорится, в гостях хорошо, а дома всё равно лучше.

– Хорошо. – кивнул Савельев и повернулся к Бескову, – К Чемпионату мира мы подготовимся, а за "Спартак" свой сами играйте, он нам чужой. Ты меня понял?

– Бери, что дают, и не наглей?

– Ты меня понял. Сработаемся. – удовлетворённо кивнул Савельев, – Максим, ты как?

– А что мне сделается, Семён Геннадьевич? Боя то сегодня, считайте, и не было. Порвём чехов, как альфа-самец бабуина старую газету. Не волнуйтесь.

Некоторые говорят, что смех продлевает жизнь, а некоторые, что укорачивает. Судить об этом сложно, ведь точных расчётов никто не представил, но вот уверенность в своих силах этот смех сборной СССР придал. На поле стадиона имени Ленина в Лужниках, вечером второго августа, вышли одиннадцать ментально бабуинских альфа-самцов. Сборную Чехословакии порвали именно как старую газету – 8:1 (пять голов Харламова и семь голевых передач Воронова).

Глава 12

На церемонии закрытия Московской олимпиады, флаг сборной СССР нёс Высоцкий, а флаг Франции Бельмондо. Привлечение француза в группу Савельева дало вполне сопоставимый с Высоцким эффект. Владимир Семёнович, конечно, неподражаем и ни с кем по популярности не сопоставим в Советском Союзе, вот только рынок в этом Союзе совсем крохотный. Народу много, а денег мало, но это пока. А пока их можно заработать во Франции.

"Наш Жан-Поль" был приговорён Президиумом Верховного Совета СССР к награждению орденом Октябрьской Революции, который на торжественной церемонии в Большом Кремлёвском Дворце вручили только ему. Павлов, Савельев, Высоцкий, Сергей Белов и Нелли Ким награждались Орденами Ленина, Владимир Сальников, Аслан Курбанов, Александр Дитятин, Виктор Кровопусков, Виктор Седых, Виктор Андрейченко и Максим Воронов – орденами Трудового Красного Знамени, все остальные получили по Знаку Почёта. Это ещё не считая всяких ценных подарков – квартир, машин, Государственных, или иных премий, званий застуженных мастеров спорта и заслуженных тренеров. Из рога государственного изобилия щедро осыпали всех, недовольных не осталось.

Реакция французов была восторженной. Бельмондо наградили не самым значимым в Советском Союзе орденом, а вторым по почётности, но зато наградили им только его одного. Орден русской революции? Ну и что с того? Французы революций в целом не осуждали, сами далеко не безгрешны в этом плане.

Лёня цвёл как роза в мае. Новый глава Международного Олимпийского Комитета, испанец Хуан Антонио Самаранч, публично оценил Московскую олимпиаду как лучшую в истории, а приватно пообещал поддержку советской заявке, при выборе столицы пятнадцатых зимних игр в 1988 году. Брежнев, в свою очередь, пообещал не устраивать ответный бойкот игр в Лос-Анжелесе и вообще никогда не впутывать спорт в политику. Обсудили допуск профессионалов на Игры, для Самаранча поддержка СССР в этом вопросе была очень важной. Олимпиады с каждым новым циклом финансировать становилось всё сложнее, профессиональный спорт шаг за шагом отбирал у них телевизионную аудиторию, а значит и доходы. Если так пойдёт и дальше, то в девяностые годы Игры могут уже и не состояться, так и не дотянув до своего столетия.

В США, тем временем, разгорался политический кризис. Администрацию Картера остро критиковали республиканцы, спортивная общественность, коллективный Голливуд и поддерживали их в этом более семидесяти процентов американцев. До импичмента, конечно, не дойдёт, но и нормально работать президенту больше не дадут. Картера уже можно считать хромой уткой, а ведь до смены власти ещё почти полгода. Вот ведь идиотская система, грех такой не воспользоваться.