Chelyaber

Воронов молча пожал плечами. "Каскад" сдал экзамен на отлично, завтра, первого апреля они вернутся из Сирии, а третьего уже вылетать в Кабул, скоро от Брежнева он отдохнёт. Гнетёт Лёню ситуация – любимая жена старуха, а эрекция как у молодого, и при этом поплакаться больше некому.

– …помнишь, ты говорил, что думаешь насчёт технологий? Не надумал пока ничего?

– Думаю, Леонид Ильич. Для технологий у нас нет нужных материалов, производство таких материалов возможно только вне гравитационного колодца, а чтобы вывести на орбиту нужное оборудование, нужно всем миром, сообща, лет пять напрягаться. В одиночку СССР это просто не вывезет, надорвётся. Подмять под себя весь мир – мне пока видится более лёгкой задачей.

– Даже так… Впрочем, раз боги есть, то это защита от дурака…

Максим молча кивнул. Именно защита от дурака. Сначала умудритесь не уничтожить сами себя, а потом уже тянитесь к большему. Технологическое развитие и так опережает эволюционное развитие сознания. Хомо хомини до сих пор люпус ист, даже ещё больший люпус, чем во времена древнего римлянина Плавта. Планета заминирована с шестикратным запасом, СССР и США даже ракеты уже не нужны, взорви всё на своей территории, и всё живое на Земле погибнет через пару лет.

– …но что-то же наверняка можно сделать?

– Я уже сделал вам "Каскад", Леонид Ильич. Теперь боги посмотрят, как вы его будете применять, а потом примут решение. Такого оружия у американцев пока нет, но апокалипсис они и без него способны устроить.

– И как его нужно применять?

– Это только вам решать, я здесь хоккеист, а не политик.

* * *

Двенадцатого апреля 1981 года, в Советском Союзе граждане голосовали за новую Конституцию. Шестая статья о "Руководящей и направляющей силе советского общества" из неё просто исчезла, теперь после пятой сразу шла седьмая. Исчезло и право республик на выход из состава СССР, а Советский народ назвали единым и неделимым. Кроме права на выход, республики лишались своих Верховных Советов и Советов Министров, то есть де-факто упразднялись. Планировалось распустить также и республиканские компартии, но это уже вопрос не конституционный. К двадцатому подвели предварительные итоги.

– Итак, товарищи, судя по результатам голосования, с Конституцией мы успели буквально в последний момент. Латвия – против тридцать семь и четыре десятых процента, Литва – против тридцать два и восемь десятых, Эстония – против тридцать один и шесть. – зачитал Брежнев и тяжёлым взглядом посмотрел на Щербицкого, главного противника урезания прав республик, – Волынская область – против двадцать девять и одна, Львовская – против двадцать шесть и пять, Закарпатская – против двадцать шесть и три. В целом по Украине против почти двенадцать процентов. В Армении одиннадцать, Грузии, Азербайджане и Молдавии по десять. Честно говоря, такого я не ожидал.

– В целом по стране – за почти девяносто пять процентов, Леонид Ильич. – попытался сгладить Председатель Совета Министров Григорий Васильевич Романов.

– В целом да, но озвученную проблему это с повестки не снимает. Вы чьи интересы представляли на посту Первого Секретаря ЦК КПУ, товарищ Щербицкий?

– На этих правах настаивал Ленин, Леонид Ильич.

– В тот момент у него были для этого основания, а у вас сейчас они есть? Мы вместе победили в самой страшной войне в истории, вместе построили вторую (пока вторую) в мире экономику, вместе создали лучшие системы образования и здравоохранения, в таких условиях Ленин первым бы настаивал на отмене возможности разрушить всё это изнутри. Так чьи интересы вы представляли? Бандеровцев недобитых?

– При чём тут бандеровцы, Леонид Ильич? Я выражал мнение ЦК КПУ.

– Вовремя мы успели… Религия коммунизма уже породила секты на базе республиканских ЦК. Возможны-ли в связи с этим внутриполитические осложнения, Юрий Владимирович?

– Отдельные эксцессы возможны, Леонид Ильич, но с ними мы справимся. Конституция у нас уже новая, теперь никакие отсылки к ленинским нормам не станут оправданием антигосударственной деятельности. – Андропов дружелюбно улыбнулся Щербицкому, – Статья шестьдесят четвёртая пункт А предусматривает в качестве наказания высшую меру социальной защиты. Предлагаю сегодня-же всем напомнить об этом циркуляром.

– Зачем нагнетать-то, товарищи? – Щербицкий заметно побледнел, – Мнение высказывалось ещё при старой конституции, а закон не имеет обратной силы.

– Поддерживаю. – Тихонов поднял руку, как школьник на уроке, – Начинать новую жизнь с репрессий не стоит. И циркуляр не нужен. Все, кто его получит, и так всё знают. И публиковать подробности голосования не нужно, в целом девяносто пять за, а как там отдельная Латвия, или Литва – не важно.

– Согласен. – кивнул Черненко, – Подробности излишни.