Chelyaber

Разогнать организмы молодых здоровых парней до уровня олимпийских чемпионов, Воронову было не трудно. Гипнотическую установку мотивации и регулировку биохимического процесса можно было запустить прямо здесь и сейчас, для этого не требовалось ни изучение Ци, ни выезд в лес, но это выглядело бы чудом, а демонстрировать чудеса время пока не пришло, поэтому всё нужно обыграть в если и непонятных, то уже принимаемых этим миром объяснениях. Например: это тайные методики тайного тибетского монастыря. Чем больше тайны, тем лучше. Поэтому будут и выезды в лес, и медитация Ци. Чем больше будет таких странных, тем спокойнее их будут воспринимать. Да и не спортом единым предстояло заполнить эту жизнь, после спорта настанет время политики и тогда понадобится подготовленная команда.

– Отслеживай их состояние, Карлсон. Не стоит разгонять их слишком сильно, всё должно быть в разумных пределах.

– Легкомысленные особи.

– Им по двадцать лет. Удивительно, если бы они были другими. Разуму их будем учить мы с тобой.

* * *

Зима 1978-79 прошла спокойно, нападения "многомерного чудища" не случилось, ученики демонстрировали плавную, но непрерывную прогрессию: Аслан отобрался на чемпионат Европы в Брюсселе, а Вадим на чемпионат СССР по лыжным гонкам у себя дома, в Сыктывкаре. На него же квалифицировался и Воронов. Не за медалью, нет. С лыжными гонками у сборной СССР в Лейк-Плэсиде и без него было всё отлично. В Сыктывкаре Максиму предстояло потеряться. Прямо во время гонки, чтобы этот случай стал известен как можно более широкому кругу заинтересованных лиц.

– Вадим, мне нужна автомастерская, где красят автомобили.

– Зачем?

– Лыжи хочу покрасить.

– Зачем? У тебя же отличный Fisher.

– Лыжи хорошие, но они куплены за деньги по спекулятивной цене, и этому Фишеру я ничего не должен.

– Фишер – это круто! А как ты хочешь их перекрасить?

– Увидишь, если найдёшь хорошую мастерскую.

– У отца наверняка есть знакомые.

Знакомый Фатыхова-старшего выслушал пожелание Воронова флегматично, как человек повидавший в жизни немало разных психов, и запросил двадцать рублей.

– Вот шкура! Там работы на час. – сутки негодовал Вадик, пока не увидел результат. Антрацитово-чёрные лыжи, с белой надписью Chelyaber, эмблемой, в виде каркающего чёрного ворона в круглом белом поле, и покрытые тремя слоями автомобильного финского лака, выглядели вызывающе агрессивно, но при этом очень красиво. – Эх, жаль, что у меня лыжи не свои. Не пожалел бы двадцатки.

– Ты же говорил – шкура?

– Покрасить дверь автомобиля стоит двенадцать рублей, я узнавал. А дверь ведь намного больше.

– Я не просто покраску заказывал, если ты заметил.

– Заметил. Классно получилось, я такие-же хочу.

– Если отберёшься на олимпиаду – получишь. Организуем свою мастерскую. Сами лыжи нам пока не сделать, но перекраску осилим. А пока на буржуйских беги, всё равно телевидение не приехало.

Пятнашку Вадим выиграл почти своими силами, поддержать его пришлось только перед самым финишем, на последнем километре. Не до конца перестроившийся метаболизм пока не справлялся с выводом кислоты из мышц, но к Олимпиаде в Лейк-Плэсиде процесс перестройки организма должен будет уже закончиться. А пока за последний километр пришлось заплатить предельным истощением организма, после финиша Фатыхов рухнул, как живые не падают. Воронов подошёл первым.

– Не лежи, чемпион, замёрзнешь. Тебе нужно походить. Знаешь, как лошадей после скачки вываживают?

– Нет. Я лошадь только издалека видел. Я чемпион?

– Финишировали ещё не все, но идут они гораздо хуже. Сотри с рожи эту глупую улыбку и погуляй до награждения. На тридцатку и полтинник не заявляйся, не вывезешь. Ты сегодня сдох бы на семнадцатом километре. Не фигурально сдох бы, а натурально. Ты спринтер, пятнашка твой предел.

– Жаль.

– На олимпиаду ты отобрался и ладно. Вставай немощь, не пугай людей, вон уже доктор бежит.

* * *

Сам Воронов заявился только на полтинник. Не с целью выиграть, на Олимпиаде с этим отлично справится Николай Зимятов, а с целью как можно громче потеряться. Ну и лыжи засветить заодно. Вадим послушался совета, пропустил тридцатку и снова блеснул в эстафете, выиграв на первом этапе почти минуту у ближайшего преследователя, которым оказался Завьялов. На этом заделе команда общества Буревестник неожиданно попала в тройку призёров.

– Мы бы наверняка выиграли, если бы ты участвовал.

– Может быть, но мне это не нужно. Я не собираюсь быть лыжником. Лыжников много и чемпионов среди них много, а среди фигуристов-одиночников ни одного. Женщины любят фигуристов, за лыжников они только болеют.

– Зачем же ты заявился на полтинник?

– Савельев настаивал, отказывать декану по пустякам глупо, а так он мне должен будет. Заодно лыжи засвечу. Красиво получилось, аж самому нравится.

– Не забудь, что ты мне такие-же обещал.

– Помню. Будут тебе лыжи. И беговые, и прыжковые.

– Прыжковые то мне зачем?

– У двоеборцев совсем слабый состав, ты их серьёзно усилишь.

– Но я же не умею прыгать.