Чемпион, догони свою #любовь

После разговора она долго не могла уснуть. Казалось бы, надо радоваться, сын помогает, но почему-то сей факт настораживал. Что за деньги, как он их зарабатывает? Она переживала, как бы мальчишка не связался с дурной компанией, молила бога, чтобы не начал употреблять наркотики. До сих пор Мария Андреевна не замечала, чтобы сын приходил домой выпившим или от него пахло табаком. Однажды, когда он вернулся домой поздно, она заставила его подышать. Лёшка выполнил её приказ, а потом сказал: «Ма, не переживай, я не пью и не курю. Не буду скрывать, пробовал, но мне не понравилось. Не моё это. После сигарет во рту как кошки нагадили, а после алкоголя становишься дураком, а мне нужно быть всегда в ясном уме, я же работаю». Когда Лёшка говорил правду, он всегда смотрел прямо в глаза. Так было и в тот раз, и она поверила ему. Мария Андреевна вспомнила коллегу – медсестру Светлану. Её сын тоже подрабатывает, несмотря на то что учится в школе. И она только рада этому: парень с юного возраста учится сам себя обеспечивать. Из рассказов коллеги Мария Андреевна поняла, что её сын увлекается музыкой и занимается созданием аранжировок. Правда, в отличие от Лешки, зарабатывает не выходя из дома. Возможно, зря она так переживает за сына. Как и всем молодым людям, ему хочется иметь карманные деньги, которых, к сожалению, Мария Андреевна не может часто давать. Лёшка не музыкант, зарабатывает как может. Она немного успокоилась и решила, что больше не будет грызть его по поводу работы. Вот только одна мысль не давала покоя: сын Светланы хорошо учится в школе, не стоит на учёте, не участвует в драках и к нему домой не приходит участковый.

Проснувшись утром, Мария Андреевна позволила себе ещё пять минут полежать в кровати. Как же не хотелось вылезать из-под тёплого одеяла и тащиться по холоду в больницу. «Интересно, наступит ли когда-нибудь в моей жизни тот светлый день, когда я смогу уволиться с этой опостылевшей работы? Ладно бы ещё платили по-человечески, можно потерпеть. А то получишь на руки несчастные копейки, даже надбавки за дополнительные смены положение не меняют, и не знаешь, какую дырку сначала заткнуть. Коммуналку оплатишь, кое-что из одежды сыну купишь, всё – денег нет, а ещё жить целый месяц! Хорошо хоть квартира своя, иначе как бы мы с Лёшкой выживали – непонятно», – думала Мария Андреевна, наблюдая за бликами от уличного фонаря на потолке. Она тяжело вздохнула: хочешь не хочешь, а надо вставать. Решительно отбросила одеяло, поднялась с постели и, сунув ноги в тапочки, поплелась на кухню. Увидев в прихожей грязные кроссовки сына на том же месте, где он их оставил накануне, недовольно покачала головой. Мария Андреевна включила чайник и, пока закипала вода, привела себя и обувь своего оболтуса в порядок. Есть совсем не хотелось, аппетит, как назло, приходил, когда она приезжала на работу. Хорошо, если с самого утра в больнице не случался аврал, тогда была возможность перекусить, а бывало так, что завтракала она только в обед. Мария Андреевна заварила кофе и, прихлёбывая его на ходу, пошла в комнату одеваться. Потом вернулась на кухню и написала сыну записку в блокноте. Возможно, в других семьях в таких случаях пишут эсэмэс друг другу, а в их микросемейке было заведено писать бумажные послания.

«Алёша, не забудь позавтракать. Блины в холодильнике. Люблю, мама».

Перед выходом Мария Андреевна зашла в его комнату. Лёшка спал на животе, обнимая подушку двумя руками. Она поправила сползшее на пол одеяло, ласковым поцелуем коснулась щеки, ткнулась носом в изгиб шеи, чтобы ощутить запах сына, и вышла из комнаты, тихонько притворив за собой дверь.

* * *

– Алёша, я ухожу на работу, – расслышал он сквозь сон голос матери, – смотри в школу не опоздай.

– Угу, – буркнул он.

– Ты будильник завёл?

– Ма, отстань, – промычал Лёшка.

– Ответь, завёл? – не унималась та.

– Да завёл, завёл, – раздражённо соврал он, накрыл голову подушкой.

Мать ушла, Лёшка перевернулся на бок, натянул одеяло до самого подбородка и снова уснул крепким, беззаботным сном.

Ему показалось что отключился минут на десять, но, когда открыл глаза и посмотрел на экран телефона, Лёша обомлел.

– Ох, ничего себе я поспал, – присвистнул он, почесав затылок, – уже второй урок заканчивается.