Чемпион. Второй пояс

— Протестую. Я не знаю, с чего вы, старейшины клана Гарой, так искажаете истину, но если уж мы заговорили про договор, то в нём не было ни слова о сектантах, а было указано — внешней опасности. И если Меч основателя решил, что нападающие на гору — это внешняя опасность, то не так уж и легко доказать ему, что это добрые приятели, заглянувшие на чашку чая.

Болайн ощерился:

— Удобно отговариваться тем, что вы ни при чём, старый магистр. Но Меч — это не более чем формация, основа с внесёнными в него символами Древних. Он не имеет разума и, конечно же, не может действовать сам.

— Разума не имеет, согласен, но уж насчёт действовать сам, кому, как не мне, главе фракции, что славится своими формациями, знать, что это не так. Меч Академии имел внесённые в него условия и когда они сошлись, он начал действовать и защищать Академию, не разбирая, кто напал — дизирцы или сектанты.

Старик-старейшина шевельнулся, словно разделяя магистра и Болайна своим присутствием, спросил:

— Значит, магистр Ордена, вы признаёте вину?

— Нет! Не признаю. Да, формация защиты, оставленная основателем Дареном, сработала, но лишь потому, что согласно договору решила защитить Академию от внешней опасности. А Болайн солжёт, если скажет, что Академия скрывалась под формацией всё Дикое Время. Лишь три месяца из двенадцати она была прикрыта формацией защиты и едва учителя Академии разобрались, как управлять ей, они сразу сняли её и приняли очередной вызов клана Дизир. Ответь Болайн, так ли было?

Я ожидал очередного этапа хитростей и разговоров, но тот неожиданно с улыбкой согласился:

— Да, всё было именно так, старый магистр.

Похоже, улыбка не понравилась не только мне. Шандри и Ловер переглянулись:

— Что замыслил этот ублюдок?

Болайн повернулся к трибунам, вскинул руки, словно обводя дружелюбным жестом всех, кто сейчас глядел на него и заговорил:

— То и дело мы собираемся на турниры, где сравниваем силу наших фракций, спорим друг с другом, чьи ученики сильней и талантливей, кичимся их числом и успехами, обещаем победителям призы. Бывает, в запале ставим на кон между собой и груды духовных камней. Так почему бы в этом году не повысить ставки? Вы сами слышали, что магистр Ордена признался, как три месяца Академия пряталась под формацией. И кого я сейчас вижу внизу, на арене, под флагом Ордена? Не учеников ли Академии, не талантов ли Ордена?

Магистр мотнул головой:

— С чего бы мне повышать ставки? Турнир молодого поколения не более чем традиция, которой мы показываем, что неустанно готовимся сражаться с сектантами, и пестуем таланты не только для мирной жизни, но и для схватки.

Болайн отмахнулся:

— Ах, оставь эти красивые слова вашего Ордена для своих послушников, магистр. Мы платим Империи налог талантами, чего более? Устраивать красивые представления просто так? Скучно. Разве не лучше будет добавить остроты? — он неожиданно обернулся и спросил. — А что скажет уважаемый Лир Гарой на это?

Тот помедлил и тихо, почти беззвучно после рёва Болайна, спросил:

— На что это, Болайн? Выражайтесь ясней.

Тот коротко хохотнул и выкрикнул:

— Я предлагаю Лиру Гарой впервые назначить на этом турнире не только награду лично победителям, но и награду их фракции, а ставкой сделать те самые спорные земли Ордена. Гору Академии и Хребет Чудовищ.

Магистр снова спросил:

— И с чего бы мне так поступать, Болайн? Ты пришёл ко мне в дом, привёл с собой толпу приспешников с дубинами и предлагаешь впустить тебя жить? Слишком нагло. Слишком нагло даже для наглых Дизир.

Болайн спокойно отмахнулся:

— Ах, оставь, старый магистр. Не тебе это решать. Мы все признаём власть клана Гарой и следуем их правилам. Итак, уважаемый Лир Гарой, что скажете?

У Лира на щеках вздулись желваки. Он не оглянулся, но я видел, как он на миг скосил глаза к плечу, туда, где за спиной стоял однин из его старейшин. Затем уголок его рта приподнялся в злой ухмылке, а его голос загремел над Ареной:

— Я скажу, что подобные вещи не решаются на бегу. Я скажу, что это слишком смелое предложение и над ним нужно подумать. Месяц, два, а может быть, и до следующего турнира. Вот что я скажу, глава Болайн.

Замолчав, он обернулся к своим старейшинам и уставился на них. Как и я. Думаю, мы оба подозревали, что на этом всё не закончится. И мы с ним оказались правы, как и все, кто думал так же.

Вперёд снова шагнул один из старейшин.

— В чём прав юный Лир, так это в том, что подобные вещи не решаются быстро. Но уважаемый глава Болайн подал нам протест ещё в тот день, когда Академия Ордена закрылась формацией. Всё это время глава Гарой и старейшины решали, как же нам трактовать этот случай. Сегодня вы все выслушали доводы обеих сторон. Нельзя сказать, что случай бесспорный. Нельзя и всерьёз принимать слова главы Болайна о том, чтобы подобным образом проводить все турниры. Но здесь и сейчас, в данном случае, мы можем решить этот спорный вопрос в пользу Дизир, повторив схватку за Академию.

Магистр медленно поднял руки и захлопал, точно подражая Болайну.