Чемпионы Темных Богов

Он оглянулся, внезапно ощутив, как резко заболели поршни в ногах. Там ничего не оказалось, просто облака белого пара и размытое свечение огней под решеткой пола. Все, что было у него спиной, это полкилометра перехода. Перед ним лежал еще один километр до магистрального узла. Кроме него, сюда мало кто забредал. Даже кираборы редко когда заходили сюда, а если кто и спускался, то по большей части наиболее механизированные создания из их рода, что с лязгом и щелчками передвигались по металлическим решеткам. Здесь была зона какого-то пагубного воздействия, хотя Кадин никогда не пытался понять, какого именно.

Он знал эту часть корабля вдоль и поперек. Долгие годы он скитался по ним, когда на «Сикоракс» опускалась насмешка над ночью. Корабль был городом, лишенным дней, только ритмы корабельных систем приглушали огни и сгущали воздух. Некоторые члены команды рабов цеплялись за этот неспешный ритм, моля об окончании ночного цикла и о возвращении яркой зари. Когда Сильванус поведал ему об этой традиции, Кадину стала любопытной ее причина, но затем он понял, что всякий раз, когда выходил прогуляться по нижним палубам, на корабле всегда царила «ночь». С тех пор Кадин более не мог думать о сумеречных часах, как о чем-то другом. Спустя некоторое время он перестал и пытаться.

Он повернулся обратно и сделал еще шаг. Ощущение тревоги возвратилось, и на этот раз сильнее, словно паук, бегающий внутри черепа. Он продолжил шагать. Решетки залязгали под его поступью.

+ Кадин, + раздалось позади него слово. Он вихрем развернулся, выхватив из-за плеч цепной меч, чьи зубья уже начали вращаться.

Ничего. Часть его захотела рассмеяться. Кадин позволил цепному мечу умолкнуть, и обернулся назад к дороге, по которой следовал.

Среди облаков пара стоял Санахт. Он был в шлеме с высоким гребнем, его лицевая пластина сверкала отполированным серебром, глаза светились янтарным светом. Его руки покоились на навершиях вложенных в ножны мечей.

Кадин ощутил болезненный укол в голове. В нос ударил запах горелого мяса. Воин ухмыльнулся, обнажив зубы в почерневших деснах.

— Прочь из моей головы, колдун, — прорычал он.

— А ты стойкий, — сказал Санахт. — Твоя душа похожа на незаживающую рану, все еще склизкую от крови.

Кадин пожал плечами, затем снова потянулся за спину к цепному мечу. Санахт молча наблюдал за его действиями.

— Зачем Ариман призывает меня сейчас? Мы еще даже не вошли в варп.

— Он не призывал тебя, — мягко произнес Санахт. Кадин замер, чувство тревоги все еще не покидало его голову, став теперь сильнее и протиснувшись в сознание. Поршни в руках зашипели, крупные пальцы со щелчком сомкнулись. Санахт продолжил, его голос оставался тихим, как будто он плел заговор или в чем-то сознавался. — Когда-то мы были похожи, ты и я, по крайней мере в одном. Когда-то варп жаждал и меня. Он запустил свои пальцы во сны моего разума, а также в мою плоть. Первыми изменились мои глаза. Они стали подобны звездам, и куда бы я ни посмотрел, я видел истину, все представало передо мной таким, каким оно было на самом деле. Поначалу это было восхитительно. Я перестал думать о том, почему больше не мог снять доспехи. Перестал удивляться, почему больше не дышал.

Кадин ощутил, как его металлические руки снова дернулись. Чувство тревоги в его голове превратилось теперь в нарастающее давление. Взгляд Кадина переметнулся на навершия Санахтовых мечей: алебастровый орел и агатовый шакал находились прямо под кончиками пальцев. Он подумал об оружии за спиной, о расстоянии до Санахта. Затем он покачал головой и начал отворачиваться.

— Между нами нет ничего общего, калека, — сплюнул он.

Санахт напрягся, но потом покачал головой, вновь расслабившись.

— Нет, нет, — сказал он, осторожно отвернувшись и убрав руки с наверший мечей. — Ты прав. Мы совсем не одинаковы, а любые схожести, что могут быть между нами, только поверхностны, — Кадин был уверен, что мечник улыбнулся при последних словах. — Но я все равно хотел поговорить с тобой.

— Почему? — выдавил Кадин. Ощущения в черепе были такими, как будто он вот-вот треснет.

— Когда-то мы называли это честью.

«Двигайся!» — взорвалась в голове Кадина мысль. Он рванул в сторону.

Меч Санахта разрубил воздух и активировался в одно мгновение. Кадин даже не увидел, как тот покинул ножны. Кромка оцарапала грудь Кадина. От раны растеклась боль и огонь. Он почуял озоновую вонь, когда поле клинка встретилось с воздухом. Второй меч был уже в левой руке Санахта, по его кромке ползло зеленое пламя. Кадин сделал выпад. Психосиловой меч превратился в полыхающую полосу перед глазами воина. Его кулак попал точно в цель. Санахт врезался в стену коридора с треском ломающегося керамита. Кадин сделал шаг вперед, вырвав цепной меч из-за спины с ревом завращавшихся зубьев. Он изо всех сил рубанул вниз.