Чемпионы Темных Богов

Санахт прикрылся мечами, и психосиловой с энергетическим клинки завопили, когда их энергии схлестнулись. Удар Кадина пришелся на перекрещенные мечи во взрыве света и ревущего металла. Мотор цепного клинка продолжал вращать зубья. Кадин попытался отступить, но Санахт уже пришел в движение, развернувшись и разрубив цепной клинок напополам. В густом от пара воздухе вспыхнул свет. Полурасплавленные цепные зубья впились в лицо Кадину. Воин пошатнулся, наполовину упав. Кровь заливала глаза, рука продолжала сжимать визжащий обрубок цепного меча.

Падение спасло ему жизнь. Клинок прошипел у него над головой, оставляя след из золотых искр. Он врезался плечом в стену, но тут же вскочил с поднимающимся из горла криком и слепо взмахнул металлическим кулаком.

Он почувствовал, как что-то скребется по его разуму, пытаясь проникнуть внутрь сквозь остатки его психики. Мир замедлился, границы размылись, ускоряющаяся инерция его тела на мгновение приостановилась.

«Ты здесь умрешь», — раздался голос на краю мыслей.

Ведущая нога врезалась в палубу. Санахт скользил назад, оба мечи низко опущены, зеленые глаза блестят на серебряной личине шлема.

«Он быстрее тебя, быстрее, чем ты когда-либо мог быть», — мгновение Кадин не узнавал этот голос, но затем вспомнил низкий тон Тидиаса, его повелителя, его магистра ордена, его товарища в изгнании. Тидиас, давно почивший в холодной тьме.

«Ты здесь умрешь, брат».

Рука Кадина с широко расставленными пальцами опускалась к лицу Санахта.

— Нет, — прошипел Кадин. — Пока нет.

Санахт резко, словно плетью, ударил силовым мечом. Окутанная молниями кромка встретилась с ладонью. Силовое поле зажужжало, поцеловав металл. Пальцы сомкнулись. В коридоре полыхнул свет. Повалил густой белый пар. Рука Кадина исчезла, молекулы разорвались на атомы, когда лопнуло силовое поле. Осколки меча зазвенели по доспехам пошатнувшегося воина с истекавшим кровью и машинным маслом обрубком.

Санахт извернулся назад, продолжая сжимать сломанный меч.

«Боль, — подумал Кадин, открытие оказалось столь неожиданным и шокирующим, как и само ощущение. — Я чувствую боль».

И что-то внутри него, воспоминание, последнее семя того, кем он когда-то был, раскрылось. В нем закипела ярость, незамутненная и яркая. Она походила на холодную воду и лед. Она походила на огонь, на пробуждение от солнечных лучей.

Санахт вихрем обернулся, его меч — копье радужного пламени. Кадин выпрямился во весь рост, зашипев поршнями. Санахт сделал выпад. Кадин ударил ногой. Когтистые пальцы угодили в сочленение между грудными пластинами торса и пробили их. Звук ломающегося керамита затрещал в застоявшемся воздухе, словно раскалывающийся при звоне колокол.

Санахт упал, разбрызгивая кровь, пламя на его мече затрепетало. Кадин увидел, как тот ударился о стену и рухнул на палубу. Он улыбнулся, чувствуя, как эмоция растекается по его изувеченному лицу. Мир неожиданно вновь стал ярким, живым. Часть его задалась вопросом, почему именно сейчас, но он прогнал мысль.

Санахт попытался подняться, влажное дыхание с шипением вырывалось из решетки громкоговорителя, пока он, царапая стену, пробовал встать на ноги. Кровь толчками била из пролома в доспехах. Кадин в течение удара сердца прислушивался к звуку, наблюдая за тем, как мечник сумел подтянуться по стене на пару сантиметров.

Обрубок правой руки Кадина продолжал кровоточить, хотя уже медленнее, будто машина и плоть старались заживить рану. Он поднял ногу и поставил ее на расколотую грудную пластину Санахта. Он неспешно надавил, чувствуя, как поршни работают вместо мышц.

— Желаешь поговорить со мной перед смертью? — сказал Кадин. — Или теперь честь этого не требует?

Края сломанного керамита заскрежетали друг о друга, когда он наступил на грудь поверженного противника сильнее. Санахт поднял глаза. Кадин заметил, как в глазных линзах мечника промелькнуло нечто, чье-то отражение у него за спиной. Воин начал оборачиваться.

Силовой клинок активировался за мгновение до того, как пронзил правую часть Кадиновой груди. Он почувствовал, как внутри ребер взорвалось легкое и левое сердце. Клинок вырвался из его груди с шипением распадающегося на атомы мяса и костей. Мир внезапно снова стал медленным, медленным, и с сереющими границами, и с привкусом крови. Он попытался поднять руку, но от нее остался лишь обрубок. Санахт тяжело вставал на ноги, опираясь на стену залитой кровью рукой, а в другой сжимая психосиловой меч. Кадин попробовал сделать шаг, но ноги его больше не слушались. Силовой клинок ужалил его вновь, вверх и сквозь задние пластины справа, в оставшееся сердце. Он повернул голову, чувствуя, как мышцы в шее стремительно теряют силу.

Марот склонил слепой шлем, когда вырвал из спины воина силовой клинок.

— Доверие… — прохрипел Кадин. Его легкие превратились в залитые кровью мешки. Стучавший в ушах пульс умолк. У него больше не осталось сердец.

— Именно, — прошипел Марот.

Кадин почувствовал, как психосиловой меч Санахта пронзил его грудь.