Чемпионы Темных Богов (ЛП)

То, кем они были раньше, по большей части стерлось, а оставшееся представляло собой не более чем тень: фрагменты и раздробленные проблески тех, кем они могли быть до того, как добровольно разрушили себя в подражание примарху. Впрочем, они об этом не знали. В то время.

Но, даже зная, сделали ли бы они иной выбор? Возможно. Некоторые из них.

Лучшие из них — а Кхарн, по крайней мере, какое-то время считался самым лучшим — ставили в тупик в наибольшей степени. Они были самыми истерзанными, самыми трагичными. Самыми противоречивыми. Кхарн воплощал это сильнее, чем кто-либо другой.

Кхарн Советник, самый рациональный в Легионе. Холодная голова, уравновешивающая ярость Ангрона. Дипломат. Мудрец.

Кхарн Кровавый — самый неистовый из всех, когда Гвозди брали верх, что те делали все чаще после постигшей Ангрона… перемены. Все в Легионе деградировали и до того, однако после Нуцерии их неуклонное погружение сорвалось в штопор стремительного свободного падения.

Теперь, когда все уже случилось, легко рассматривать Кхарна как худшего из всех, главного грешника, но также верно и то, что он — не сейчас, так тогда — главный пострадавший.

Быть может, он был мудрее всех даже тогда, даже во власти чернейшего безумия. Быть может, он предвидел, чем станет Легион, и пытался это прекратить.

Но с другой стороны… может, и нет. Возможно, я усматриваю в поступках безумца чересчур многое. Возможно, я выстраиваю внешний фасад рациональности как нечто, за что можно держаться — спасательный буй среди бушующего шторма — и не желаю принимать альтернативу: что на самом деле в содеянном им не было никакого мотива.

До Скалатракса он был Кхарном, капитаном Восьмой штурмовой роты, советником примарха-демона Ангрона. После стал Предателем, самым ненавидимым из Пожирателей Миров, даже среди своих.

Он первым оказался на стенах Дворца Императора и последним покинул их — по крайней мере, так говорят теперь.

Мне неведома правда. Я не присутствовал и не видел этого.

Я видел то, что было потом.

Глава 1

Итак, вот Кхарн, восседающий на троне, словно король-воин минувших дней, перед которым свалена груда даров и подношений от низших созданий.

Шлемы выдающихся врагов. Оружие, забранное из рук побежденных противников. Изукрашенные знамена, взятые на планетах, которые превратила в руины ярость Легиона. Очищенные кислотой черепа самых могучих из вражеских чемпионов. Приношения, сделанные, дабы умилостивить, почтить и, возможно, попросить об услуге.

Как и всегда, его массивные руки обнажены и крест-накрест расчерчены шрамами, оставшимися от прошлых времен. Его раны — или, по крайней мере, раны на его теле — зажили, хотя и оставили свой след. Его грудь также неприкрыта. У каждого из шрамов есть собственная история. Все без исключения создания, нанесшие эти раны, мертвы: убиты его руками.

Эти руки убийцы — с крепкими суставами, смертельно опасные и, если и не в буквальном смысле слова, то метафорически выражаясь, покрытые стекающей кровью — пока что пребывают в покое, лежа ладонями вниз на подлокотниках трона.