Черчилль. Молодой титан

Увлеченный планами социальных преобразований, занятый сначала ухаживанием за Клементиной Хозиер, а затем женитьбой, Черчилль меньше обычного обращал внимание на вопросы внешней политики. Военные планы проходили мимо него. Молодой человек, который некогда бросался в атаку и рисковал собственной жизнью, уже привык к менее мучительным перипетиям политических баталий. И он не сразу разглядел те опасности и угрозы, которые создавало все возрастающее военно-морское соперничество между Германией и Британией. Реформы, сокращение расходов и мирные переустройства являлись основными лозунгами Либеральной партии, и Черчилля воодушевляли эти великие цели. Они казались ему теперь лучшим путем для достижения славы, чем тот традиционный путь, который предоставляла война.

В нем ничего не было от милитариста, разжигателя войны, как расписывали позднейшие критики, — напротив, Черчилль тогда считал, что у двух стран — Германии и Британии — нет причин для военного противостояния. «Я считаю, что надо решительно пресекать высказывания тех людей, которые считают, будто война между Великобританией и Германией неизбежна, — говорил он слушателям в Уэльсе. — Это полная чепуха. Нам не из-за чего сражаться, нет такой награды, которую мы способны выиграть. Я разделяю высокую и господствующую в обществе веру в неизменно добрые чувства великих народов».

Пока Черчилль мечтал о мире и процветании, мягкий и кроткий Реджи Маккенна проталкивал планы, предусматривающие значительное увеличение мощи британской военной машины. Для выполнения этой задачи требовались такие огромные деньги, которые Черчилль не мог изыскать. Потратив месяцы на поиски средств, необходимых для общественных преобразований, он не имел никакого желания тратить миллионы ради противостояния тому, что представлялось сомнительной угрозой. И он решил, что теперь важнее сразиться с Маккенной, чем ускорять подготовку к некоему будущему конфликту с Германией.

Вместе с ним рука об руку выступил Ллойд-Джордж. Они доказывали, что строительство четырех дредноутов вполне достаточно для предстоящего года. Вдвоем ни сражались столь уверенно, что им удавалось выводить Реджи из себя: «Ненавижу их!» — сказал он жене после длившихся месяцами споров по военно-морскому вопросу.

Его противники оспаривали все, что он предлагал. Маккенна предоставлял кабинету министров письменное обоснование своих планов, а Черчилль возвращал его назад со своими критическими замечаниями на полях. Реджи был так разгневан и расстроен, что ходил на заседания кабинета, приготовив письменное заявление об отставке, которое он держал в кармане, чтобы выложить его, как только Черчилль зайдет слишком далеко в своей критике. Ллойд-Джордж упивался конфликтом. Чтобы еще больше подстрекнуть Уинстона, он говорил ему, пользуясь военной терминологией, что наслаждается, наблюдая, как словесная огневая мощь Черчилля «разбивает в пух и прах эскадру Мак-Кея» [32]. Ораторское мастерство Маккенны не было столь ярким и убедительным, как у Черчилля, и он надеялся только на Асквита, ожидая, что тот предотвратит разгром. Но премьер-министр предпочитал, откинувшись на спинку кресла, наблюдать за сражением, пока одна из сторон не выйдет победителем или пока не будет достигнут компромисс.

Как первый лорд адмиралтейства, Маккенна рассчитывал на более серьезную поддержку со стороны Асквита в том, что касалось военно-морского флота, учитывая, что его противником выступал министр торговли. А получалось так, что он вступал в бой в полном одиночестве. «Сегодня кабинет снова предоставил Черчиллю возможность продемонстрировать свое ораторское искусство, — объяснял Реджи жене. — Управление кабинетом невозможно, если кучер не держит вожжи в железных рукавицах… Моя работа — сущее наказание».

Отчасти сложности с продвижением вопроса были вызваны тем, что ни Черчилль, ни Ллойд-Джордж не питали ни малейшего уважения к Маккенне, отсюда и их стремление принизить значение того, о чем он говорил. И когда он настаивал, что Германия готовится к войне и вскоре будет реально угрожать Британии на морях, они просто отказывались ему верить. Они считали, что он слабый первый лорд, которым вертят как хотят его адмиралы, стремящиеся заполучить как можно больше кораблей. Когда Ллойдж-Джордж услышал слова Маккенны о том, что «восемь дрендоутов Германии могут положить нас на обе лопатки», он заметил: «Уверен, что адмиралы подсунули ему ложные сведения, чтобы испугать нас».

Когда спорщики раскалили атмосферу докрасна, Асквит, наконец, предложил прийти к компромиссу. Вместо того чтобы приступать немедленно к строительству восьми дредноутов, он предложил начать с четырех и затем постепенно достраивать остальные, если подтвердятся сведения о достижениях германских военно-морских сил. Кажется, этот компромисс никого не устраивал, но Маккенне дали возможность 16 марта представить запрос в палату общин.