Черчилль. Молодой титан

Но теперь, в 1909 году все изменилось. И разница состояла в том, что репутацию правительства уже не пятнали подозрения в коррупции и некомпетентности, свойственные прежним временам. Ему бы хотелось верить, что он и лорд Асквит, и Ллойд-Джордж используют налоги на нужное дело. Он надеялся, что все они — верные и честные управители большого хозяйства, и управляют им мудро, на пользу всему обществу, а не для собственной выгоды. «Не стану делать вид, что налоги сами по себе хорошая вещь, — заявил Черчилль лондонской аудитории в 1909 году. — Нет, конечно. Все налоги плохи», но затем поспешил добавить, что они нужны для того, чтобы поддерживать такие жизненно важные вещи, как национальная безопасность и, по его мнению, «социальная безопасность», которая еще важнее военной. Бюджет Ллойд-Джорджа предусматривал «необходимое» количество денег, чтобы «страна могла начать преобразования на великом поле социальной организации».

Однако ни Черчилль, ни другие лидеры либералов не получили возможности предпринять что-либо, кроме как «начать хлопотать». Их отбросили назад не только возросшие траты военно-морского ведомства, но также и пагубный способ, который использовал Ллойд-Джордж для представления «народного бюджета» в палате общин. Вместо того чтобы, по крайней мере, попытаться провести закон обычным путем, он принялся сражаться с палатой лордов с самого начала, будучи уверенным в том, что они отвергнут предложение о повышении налогов на богатство. Действительно, цифра в десять процентов выглядела поистине революционной, и чтобы ее утвердить, требовалось умение маневрировать. Либеральный журналист, свой человек среди политиков Дж. А. Спендер верил, чтобы если бы законопроект попал в руки Асквита, тот бы сумел его провести, несмотря на протесты оппозиции. Ведь в конечном итоге повышение налогов было связано с необходимостью высоких трат на расходы военно-морского ведомства, и тори сами горячо поддерживали эту идею.

Но Ллойдж-Джордж почему-то повернул разговор таким образом, что получилось — он ратует не за пенсы и фунты, а выступает против государственной власти. А он сражался не только за бюджет и был уверен, что выиграет. Ему представлялось, что он должен выступить триумфатором Либеральной партии на следующих всеобщих выборах, которые окончательно повергнут консерваторов и унизят палату лордов. А на самом деле та азартная игра, в которую он ринулся, привела страну к конституциональному кризису, из-за которого пришлось отложить и все задуманные социальные преобразования, и одновременно стоила его партии главенствующего положения — тори получили более ста мест в палате общин. Решение Ллойд-Джорджа прибегнуть к методам классовой борьбы должно было, по словам Спендера, «вывести партию тори из равновесия; они бы пришли в ярость и действовали бы соответствующим образом».

Ллойд-Джордж разжег страсти, представляя в палате общин свой «военный бюджет». Он намеревался добыть деньги, отняв их у богатых, столкнув в борьбе «неимущих с имущими». Но все это были большей частью риторические приемы. Более двух третей возросшей расходной части его бюджета шло на оплату двух вещей: строительства дредноутов и пенсий по старости. (После исправлений, внесенных по предложению Асквита, расходы на пенсию покрывались только на семьдесят процентов, но и это было больше того, что ожидали получить.) Ллойд-Джордж полностью осознавал, что от него могут потребовать выделения еще большего количества денег на Королевский военно-морской флот. Если будет принято решение о строительстве четырех дополнительных дредноутов, заявил он, то годовые затраты на военно-морские силы «достигнут таких размеров, что налогоплательщики содрогнутся». Понимая, что рост расходов на вооружение расстроит планы либералов, он заложил в бюджет расходные статьи на более крупные суммы, чем ожидалось, чтобы иметь возможность для маневров.

Либералы готовились к главной схватке за власть, но подготовка к противостоянию с Германией истощала все силы. В ближайшие два года расходы на военно-морское ведомство выросли на 20 процентов. В то же время те немногие выступления против власти, происходившие в тот период, во многом были связаны с идеями Черчилля о национальном страховании.

Ошибки по отсрочке реформ Черчилль возложил на Ллойд-Джорджа. Зная, с какой страстью Черчилль бросается в бой, отстаивая свои идеи, Ллойд-Джордж вступил в борьбу, и тем самым вынудил его присоединиться. Блестящий способ отобрать лидерство у восходящей звезды. В зрелом возрасте Черчилль объяснит, почему он позволил Ллойд-Джорджу втянуть себя в свои игры. «Он сумел бы уговорить и птицу покинуть гнездо, когда был в ударе, — писал он. — Я видел, как он мог за десять минут повернуть мнение кабинета совсем в другую от намеченной линии сторону, когда уже все вроде было решено. И никто не мог вспомнить, каких-либо особенных доводов, которые могли бы объяснить такой резкий поворот мысли».