Черчилль. Молодой титан

Да и планы на будущее не сулили Черчиллю ничего хорошего. Он причинил немало беспокойства Бальфуру, и вдруг обнаружил, что в лагере Чемберлена еще больше поводов для беспокойства, чем ему бы хотелось. Группа хулиганов оказалась еще более изолированной от остальных. Они не могли найти такого вопроса или проблемы, в которую им хотелось бы погрузиться с головой, а их независимый дух входил во все большее и большее противоречие с партией, которая начала выстраивать свои ряды в боевом порядке. Раздосадованный Черчилль ощущал, что он сам себя загнал в угол. В марте исполнилось два года с тех пор, как он стал членом парламента. Черчилль по этому поводу без всякого энтузиазма пошутил, что он «хворает молодостью и что он до безобразия независим».

Именно за это Чемберлен и сделал выговор Черчиллю и его хулиганам — за их юношескую, с его точки зрения, показную независимость. Это произошло в конце апреля, в четверг, когда хулиганы проголосовали против правительства по вопросу, связанному с редактором газеты в Южной Африке, которого выпустили из тюрьмы. Речь идет об Альберте Картрайте, которого обвиняли в клевете за то, что он, в свою очередь, обвинил лорда Китченера, приказавшего расстрелять заключенных. И теперь Картрайт хотел вернуться в Англию, чтобы изложить свою версию. Но представители власти в Южной Африке не давали ему этого разрешения. Они не имеют права препятствовать, гремел Черчилль во время споров, «он уже получил свое и отбыл срок, который ему назначили. Сейчас они не имеют право ему отказывать. Почему правительство должно бояться мистера Картрайта?»

Вопрос решился в пользу правительства, хулиганы все еще не могли отойти от охватившего их праведного гнева и продолжали обсуждать вопрос после того, как ушли и собрались вместе поужинать. Неожиданно к ним подошел Чемберлен.

«Вы замечательно выступили в палате, — сказал Чемберлен, подсаживаясь к ним за стол. — Надеюсь, вы получили удовольствие?».

Но Уинстон запомнил первую фразу, сказанную Джо: «Кажется, я ужинаю с «плохой компанией»?»

Как всегда, в минуты гнева, Чемберлен начинал говорить особенно мягким голосом. Это неизменно начинало раздражать противников Джо. «Его голос становится как шелк — гладкий и свистящий, — описал журналист эту манеру говорить, — когда речь заходит о жизненно важных вещах».

«Мало толку поддерживать правительство только тогда, когда оно поступает правильно, — заявил он. — Или вам просто нравится подкалывать его, чтобы добиться своей цели?»

Молодые хулиганы попытались объяснить свои действия, но Чемберлена вообще-то мало волновал Картрайт. Ему хотелось выяснить, намереваются ли хулиганы и дальше оставаться колючкой в заду правительства. Есть ли какой-то способ направить их энергию в другую сторону? «Есть ли у вашей шатии-братии хоть какие-то принципы, — а если есть, то в чем их суть?»

Прямой вопрос, заданный в лоб, вызвал некоторое смятение в рядах хулиганов. В тот момент с ними был аристократ — граф Перси — он-то и попытался дать внятный ответ бирмингемскому боссу. Стараясь расставить все точки и объяснить, почему их так беспокоит эта ситуация: Хью Сесилл озабочен моральной и духовной стороной, Уинстон хотел бы избавить правительство от ненужных трат, а его самого волнует положение на Среднем Востоке. «Наши принципы, — объяснил он Чемберлену, — честность, ясность, трезвая скупость и Персидский залив».

«Понимаю, — ответил Джо, скептически разглядывая их сквозь моноколь, — а мне представляется, что это личные амбиции». Поставив хулиганов на место, Джо расслабился и принялся за ужин, в своей обычной манере. Он не торопился, и разговор принял другое направление, когда он закурил сигару и начал потягивать по своей привычке любимый напиток — «смесь крепкого портера и шампанского».

К концу ужина он совсем размягчился и посоветовал хулиганам поразмышлять над своими поступками. «Вы устроили мне королевское угощение, а в ответ я вам открою сокровеннейшую тайну».

Свистящим шепотом, который усиливал впечатление, он проговорил: «ПОШЛИНЫ!»

Как запомнил один из хулиганов — Йэн Малкольм — Черчилль попросил уточнения. «Почему бы вам, юные борцы, не взять на себя заботу отстаивать действительно насущные вещи, как например, оберегать наш рынок против вторжения мирового сообщества и сохранять наши тесные взаимоотношения с колониями?» Хулиганы внимательно его выслушали, но ничего не сказали в ответ. Но домой — после ужина, — все разошлись в хорошем расположении духа.

Совет, данный Джо, позволил определиться с тем, за что им бороться. Но на самом деле они пошли совсем не в том направлении, которое имел в виду Джо. Они направили оружие против него. В скором времени между ними вспыхнет ожесточенная схватка. И Черчилль покажет, на что он способен.