Черчилль. Молодой титан

В своих воспоминаниях о Черчилле Вайолет кратко описывает его визит в Слейнс-Касл в то лето, но очень неопределенно говорит о том, когда он вернулся. По ее словам, они обсуждали женитьбу, но только в общих словах, не вдаваясь в детали. Они редко говорили на отвлеченные темы, наверное, это случилось впервые. Нет сомнения, что их слова были полны возвышенных слов и значительны. Лучшая подруга Вайолет — Венеция Стэнли — несомненно, рассчитывала на бурные излияния чувств и выяснения отношений. 26 августа она спрашивала, вернулся ли Уинстон из замка. «Не считаешь ли ты своим долгом высказать ему все, что думаешь о ней?» — вопрошала она у подруги, имея в виду Клемми.

Слейнс-Касл с его окрестностями предоставлял Уинстону и Вайолет все возможности для бесед и дискуссий. Дни в это время года были длинными, а вокруг простиралось много тропинок, что тянулись на целые мили от замка к лужайкам и холмам, вдоль берега моря, и они могли долго идти вдвоем. Более романтичного места трудно было найти. Зеленые свежие луга с сочной травой, огромное небо, затянутое облаками, и с каждой вершины холма открывались бесконечные морские валы, бьющиеся о пустынный берег. Сам замок с затейливыми выступами башен, выстроенных прежде и не так давно, в обрамлении высоких каменных стен, имел массу выходов, что вели прямо к утесам. Они могли сесть на мягкую траву высоко над береговой линией и следить, как мимо проплывает лодка с рыбаками на борту.

Гуляя часами по округе, исследуя то одно направление, то другое, они обсуждали, какой будет их жизнь в дальнейшем. Как-то они даже добрались до лугов у Краден-Бэй, где премьер-министр обычно играл в гольф. Вечером они ужинали вместе с остальными членами семьи и приехавшими в замок гостями, а потом садились вдвоем у большого камина и играли в карты. Чтобы приободрить Вайолет, Уинстон изобрел удивительную игру в слова. Игра и в самом деле отвлекла ее от печальных мыслей, и Вайолет впервые даже начала смеяться. Надо было придумать прилагательные, которые бы по ритму совпадали с названиями различных станций, расположенных на железной дороге от Лондона до Абердина, как, например, Донкастер, Йорк, Эдинбург. И эти прилагательные должны были быть заимствованы из иностранного языка. Как вспоминала потом Вайолет, Черчилль ликовал как ребенок, когда находилось какое-то необычное сочетание.

Что же касается женитьбы, кажется, ему удалось убедить Вайолет в том, что это правильный выбор, во всяком случае, для него. И еще он настаивал на том, что их дружбе это не должно помешать, как бы потом ни складывалась жизнь. Но самое главное, ему удавалось рассмешить ее. И он пустил в ход все свое остроумие, чтобы заставить ее улыбаться.

Вайолет нравились уединенные прогулки вдоль берега, и она как-то уговорила его взобраться на высокую скалу, откуда они могли бы и дальше карабкаться с одного отвесного утеса к другому. Дорога оказалась очень опасной, перед ними то и дело появлялись глубокие узкие расщелины, на дне которых море со страшным грохотом билось о камни.

Сначала он шел следом за ней, а потом вырвался вперед. Вайолет нравилась его тяга к рискованным приключениям, и она не преминула упомянуть, с какой бесшабашной радостью он преодолевал опасные участки, как карабкался по скалам и утесам, перешагивая с одного шаткого выступа на другой, по скользким водорослям, что выбрасывали бушующие внизу волны. Берега как такового не было. Только громадные камни, сваленные один на другой, с острыми зазубренными краями, на которые садились чайки. Иной раз пройти между ними было невозможно — оставалось только перепрыгивать, но не так-то просто было угадать, насколько надежна точка приземления. Каждый очередной прыжок мог закончиться падением в пенистые буруны.

В этой прогулке, — пронизанной почти маниакальным возбуждением, — с карабканием по скалам и прыжками через расщелины, было много странного. Словно и тот и другой хотели избавиться с помощью напряжения всех мышц от воспоминаний о прошлом и мыслей о будущем. Если бы кто-то стороны увидел, как они взбираются на отвесный утес, наверное, он бы счел, что это какая-то молодая парочка, любители острых ощущений, которым нечего терять, или которые настолько помешались от любви, что забыли про всякую опасность. Никто бы не поверил, что видят перед собой дочь премьер-министра двадцати одного года от роду и тридцатитрехлетнего министра торговли Великобритании. Еще более удивительным было и то, что член кабинета министров через две недели собирался жениться.