Через дно кружки

Вот в моей молодости скажешь «хижина», умники добавят «дяди Тома». Скажешь «Авгиевы» и получишь в ответ – «конюшни», «двуликий» – «Янус». Покачаешь головой в задумчивости, глядя на блюющего за углом возле кафешки гомосапиенса, произнесешь: «Сик трансит…», а мужичонка отдышится после содеянного, вдохнет воздуха, встрепенется, доскажет: «Глориа мунди…» и снова начнет, как говаривал один армейский знакомый, «харчишком хвастаться». Это и есть мое поколение. Поколение, когда все, абсолютно все – и отличники, и самые оторви головы, по которым уже в тринадцать лет тюрьма плакала, читали книжки. Не было ТВ. Не было этого ящика для идиотов. Вот и читали. Пошляемся по улицам, почудим, а потом все равно домой и за книжки. А делать больше в общем-то нечего было. Теперь молодой поросли с банкой суррогатного пива или энергетика скажешь: «Ин вина веритас!», в ответ получишь: «Чо-о-о?» или «Прикольно!», а то и еще чего покруче… Другое поколение, другая жизнь. Тупеет электорат на радость всенародному блоку слуг народа с олигархами. Книжки не те, какие надо, читает. Да чего там говорить, вообще ничего не читает. А зря!

Вот в умной книге, ее-то, я надеюсь, ты читал, написано, что вначале было слово.

3

Так вот, в нашем областном центре, но, увы, заурядно-типичном городе в университете начал учиться Кирилл. О буднях местной чиновничье-бандитско-бизнесменской шпаны, или, как теперь принято называть элиты, а заодно обо всех городских сплетнях, Киришку просветила хозяйка сразу в день его обустройства в маленькой квартирке.

Комнату у нее Киришка снял через месяц после приезда, когда понял, что в общаге жить, конечно, можно, но скорее сопьешься или сойдешь с ума, чем выучишься. С утра до ночи там грохотала музыка, прыгали и орали песни то ли жизнерадостные, то ли обкуренные юные и не очень юные студенты, всегда чего-нибудь отмечавшие, праздновавшие, делавшие что угодно, но не занимавшиеся единственным, для чего здесь были – учебой. По общаге шлялись подозрительные типы, постоянно у кого-нибудь что-то пропадало.

Первую половину года после поступления Кирилл учился. Ходил на все занятия, слушал лекции, писал семестровые и контрольные, выступал на практических занятиях. Короче, стал отличником. Он четко усвоил напутствие Коляныча, что сначала ты работаешь на имя, а потом, когда его сделаешь, оно работает на тебя. В конце семестра ему автоматом поставили зачеты по половине предметов, а многие экзамены он сдал досрочно. Учиться было несложно. Мои методики и приемы работали. А это великое дело, когда у тебя есть система, когда не отвлекаешься на мелочи, сначала разбираешься в главном, а уж потом с второстепенными понятиями и тонкостями, дополняющими конкретные знания о предмете. Со всеми отличными оценками в зачетной книжке и повышенной стипендией Киришка приехал домой. Радости всех наших не было предела. Мало того что он показал зачетку, так еще и привез подарки. Не забыл никого! Каждому что-нибудь да привез. Народ наш был удивлен не учебой, все верили и знали, что Кирилл парень толковый, удивились подаркам. Откуда деньги?

Оказывается, освоившись за первые два месяца, Кирилл понял, что вполне может подрабатывать. Мысль о подработке пришла к нему сразу, когда узнал, что квартирная хозяйка – медсестра в детсаде. Он с ней сдружился.