Через розовые очки

— Где он? — спрашиваю.

А Флор со смехом говорит:

— Получил ваш друг боевое ранение. Сейчас царапины лечит. Запомните, надо выяснить, кто Артура оцарапал — теткин кот или Лидия? И еще у нас есть труп около церкви.

"Уж не бредит ли он", — подумал Никсов озабоченно и даже руки поднял, призывая раненого к молчанию, мол, все, завтра поговорим.

— Не удивляйтесь, я в норме, — тут же отреагировал Лев — Подробности вам тетка расскажет. И еще я хочу, чтобы вы проверили, не Артур ли стрелял в меня сегодня ночью.

— Разве его не было на террасе?

— Был и принимал самое активное участие в разговоре. А потом — я не помню. Все передвигались по террасе, одни уходили, другие — входили, кто‑то пил пиво, кто‑то водки себе принес и закусывал в свое удовольствие. Потом тетя Маша стала организовывать чай. Тут все и произошло. Где в этот момент находился Артур, я понятия не имею. Действуйте. Не мне вас учить. Кто он — Артур Пальцев — вам Хазарский расскажет. Понимаете, я бы не поверил в этот бред, но Артур знает то, что ему знать не положено. Я еще удивился — откуда?

— Это касается вашего бизнеса?

— Именно. И еще советы дает. Он мне советует делать то, что я делать не хочу. А какого лешего? Все. Сил нет. Я отрубаюсь. Чего и вам советую.

— Я непременно сосну часок–другой, — согласился следователь, прикрывая за собой дверь.

12

Но пойти соснуть Никсову не удалось, потому что сразу по выходу из Левушкиной спальни он попал в руки Инны. От невозмутимой красавицы с томным взглядом ничего не осталось. Перед Никсовом предстало вконец измученное, зареванное, слегка хмельное существо.

— Я должна вам все рассказать… немедленно. Лучше вы узнаете это от меня, чем если бы стали собирать сведения по крохам. Что вам Лева сказал про шантаж?

— Шантаж? — переспросил Никсов. — Какой шантаж?

— Покойный меня шантажировал. Ну что вы на меня так смотрите? Я про Андрея говорю. Моего покойного мужа.

— Лев Леонидович ни про какого Андрея мне ничего не говорил.

— А о чем же вы тогда беседовали целых двадцать минут?

Никсов вздохнул, сел в кресло напротив Инны и сказал:

— Рассказывайте.

И она начала рассказывать. Начала, как водится, с конца, то есть так выстроила сюжет, что в нем присутствовали и тайна, и эффектная развязка. История с обнаружением трупа подле церкви была пересказана во всех подробностях. Далее шел отчет о том, как был потрясен Лева. И как же ему не быть потрясенным, если этот человек с пронзенным сердцем, подлец, шантажист, неудачник и негодяй, есть ни кто иной, как ее муж Андрей.

Далее она перешла к самой деликатной части своего повествования и в том же сбивчивом тоне, в том же темпе, с разбега, взятого в начале рассказа, поведала самое главное — страшную тайну ее жизни. Она все расскажет, только Никсов должен дать честное слово, он должен поклясться всем святым, что есть в его душе, что об этом Лева ничего не узнает. Никсов не стал клясться, но Инна этого и не заметила.

Сейчас многим ее тайна показалась бы делом обычным, а Иннин ужас — по меньшей мере наивным. Сколько их стоит у метро, на дорогах, в ресторанах и гостиницах — путан, бабочек, шлюшек дешевых и дорогих. Уже и общество готово признать, что этот ночной заработок обычен и приемлем, что красота и молодое тело такой же товар, как мозги, совесть и чувство долга. Голод ни тетка, еще не тем заставит заняться. Это тебе не ленинградская блокада и не война, когда ненависть к врагу и любовь к родине толкали людей на подвиги. Сейчас нам не до идеалов. Если у всего народа крыша поехала, если земля под ногами шевелится, а небо гремит и посылает молнии, то здесь действует один инстинкт — выжить, и лозунг — разбогатеть. А многие уже разбогатели, добыли себе сусальное счастье, и вокруг них все ликует, вертится, блестит мишурой, фейерверки в небе, как огненные змеи. Что же ей, бедной советской студентке — подыхать?