Через века и страны. Б.И. Николаевский. Судьба меньшевика, историка, советолога, главного свидетеля эпохальных изменений в жизни России первой полови

Об общественном резонансе на эту книгу свидетельствует факт, что она была удостоена ожесточенных нападок и всевозможных ругательств со стороны Вышинского, в 30-х годах являвшегося государственным обвинителем на открытых судебных процессах и генеральным прокурором СССР. В момент выхода книги Вышинский был постоянным представителем СССР в Организации Объединенных Наций в Нью-Йорке. В выступлении на сессии Генеральной ассамблеи ООН 25 октября 1947 г. Вышинский заявил, что книга написана «полными идиотами и гангстерами»[788]. Из уст Вышинского такая критика воспринималась как похвала. Собственно американская пресса оценила труд Николаевского и Далина положительно. Так, рецензент Брукс Аткинсон писал в авторитетном нью-йоркском издании, что книга «реконструировала мрачный и зловещий портрет повседневной жизни в полицейском государстве»

[789]. Несколько позже работа Николаевского и Далина была переведена на немецкий язык[790]

. Один из наиболее важных ее разделов был в виде резюме помещен в «Социалистическом вестнике»[791], а затем под заголовком «Советская каторга на Колыме» опубликован в формате обширной статьи в «Новом журнале»

[792].

Анализ противоречий советского строя. Проблемы десталинизации и маоизма

Николаевский продолжал регулярно выступать в «Социалистическом вестнике». Почти ни один номер журнала не выходил без его статьи; часто в одном номере появлялись два его материала. Именно в этом журнале уже немолодой Борис Иванович стал в полную силу проявлять качества внимательного советолога-аналитика, которые удачно сочетались с призванием историка-документалиста. Его статьи посвящались различным аспектам политики сталинского государства, а затем и тому, что производило впечатление «оттепели», – робкому и непоследовательному процессу десталинизации, крутым поворотам и авантюристским изгибам деятельности Н.С. Хрущева.

Николаевский использовал технику сопоставления пропагандистских выступлений и кадровых изменений в партийном и государственном аппарате для анализа борьбы, происходящей в высшем руководстве СССР. Отчасти его работа, основанная на весьма скудных источниках информации, базировалась на догадках, предположениях, расшифровке символов, столь характерных для советской официальной информации и пропаганды. При этом кратковременные прогнозы Николаевского во многих случаях получали подтверждение. В июле 1957 г., уехав из Нью-Йорка на отдых, Николаевский из прессы узнал о «государственном перевороте Хрущева», сместившего со своих постов группу Маленкова, Кагановича и Молотова[793]. В результате появились и были опубликованы три статьи Николаевского: «Партаппаратчики и парттехнократы», «Борьба за сталинское наследство» и «Разгром парттехнократов «как класса».

Как наблюдательный политолог и источниковед, Николаевский брал под сомнение сообщения о том, что Хрущев просто расправился со «сталинцами», которые мешали ему проводить «либеральную политику» мирного сосуществования и сотрудничества с Западом. Говоря о резолюции пленума ЦК об исключении из него «антипартийной группы», Николаевский напоминал, что «этот документ продиктован Хрущевым и дает такое освещение событий, которое выгодно Хрущеву. Никакого намека на документ, исходящий от противников Хрущева и дающий их версию событий, не опубликовано. Какие-то документы этого рода должны существовать: известно, что и Молотов, и Маленков и др. выступали на заседаниях президиума и на пленуме ЦК. Если бы их заявления подтверждали версию Хрущева, они были бы так или иначе использованы в печати. Их не печатают, потому что они эту версию в той или иной мере опровергают»[794]. Далее шел детальный и тонкий анализ взаимодействия двух слоев партийной номенклатуры, которые и определялись в качестве технократов и аппаратчиков, находившихся под высоким покровительством соответственно Жданова и Маленкова, причем отмечалось, что последний сам тянул наверх Хрущева, пока не убедился, что Хрущев претендует на должность первого секретаря партии.