Через века и страны. Б.И. Николаевский. Судьба меньшевика, историка, советолога, главного свидетеля эпохальных изменений в жизни России первой полови

Биографии друзей

При всей важности работ, посвященных советским деятелям, несравненно большее внимание и, разумеется, симпатию Николаевского привлекали образы его друзей, единомышленников и соратников, а подчас и соперников – И.Г. Церетели, Ю.О. Мартова, Л.O. Дан, B.C. Войтинского, Г.И. Уратадзе, П.А. Гарви, Ю.П. Денике и многих других социал-демократов, а также деятелей политически Николаевскому чуждых, однако отнюдь не враждебных: лидера партии эсеров В.М. Чернова, известного легального марксиста, а затем либерального политика П.Б. Струве. Биографический труд Николаевского о Церетели был опубликован в шести номерах «Социалистического вестника»[902]. Николаевский подчеркивал, что понять биографию видного социал-демократа возможно только в том случае, если учитывать не только его принадлежность к определенному общественно-политическому направлению, но и к грузинскому народу, который в царской России не только был угнетенным национальным меньшинством, но и являлся носителем старинной и устойчивой культурной традиции. «С раннего детства» Церетели «подвергался воздействию двух больших культур, – грузинской и русской, – и процесс самоопределения политического для него переплетался с поисками решения проблемы отношений межнациональных»[903]

.

Николаевский тщательно прослеживал семейные отношения Ираклия, взаимопонимание и разногласия с отцом – активным грузинским национальным деятелем, исключительное значение для Церетели грузинской и русской художественной литературы. В период недолгого пребывания в 1900–1902 гг. в Московском университете, где он обучался на юридическом факультете, Ираклий быстро выдвинулся в качестве одного из руководителей студенческих беспорядков против отправки студентов в солдаты, за что и был осужден на свою первую ссылку.

В Иркутске, куда был выдворен непокорный студент, он присоединился к социал-демократам, к той группе, которая позже, в 1903 г., поддержит Мартова и других меньшевиков. «Свое право на звание «меньшевика до меньшевизма» Церетели основывал на своих выступлениях в Иркутске против «Что делать» Ленина», – писал Николаевский. Церетели не устраивало то полувоенное построение партии и отказ от выборного начала, которые проповедовал Ленин. Против течения идти было нелегко, ибо почти все иркутские ссыльные поддержали ленинский организационный план.

В Тифлисе после возвращения из ссылки Церетели стал работать в составе Кавказского союза РСДРП, в частности в качестве редактора еженедельника «Квали» («Борозда»), в котором он писал почти все передовые статьи. В связи с опасностью ареста в 1904 г. Церетели впервые эмигрировал и вернулся на Кавказ через полтора года во время первой российской революции, но не в связи с нею, а в результате тяжелой болезни.

Предполагавшегося туберкулеза не нашли, оказалась какая-то редкая форма гемофилии. С трудом преодолев наиболее острую стадию заболевания, Церетели принял активное участие в кампании по выборам во II Государственную думу, причем выдвинулся в самый центр предвыборной борьбы. Результаты выборов оказались для Грузии потрясающими. Меньшевики провели большую группу депутатов, за которых, по оценке Николаевского, голосовали не только рабочие, но и мелкие землевладельцы. Грузинские меньшевики стали «национальной партией демократических слоев грузинского народа»[904].

Анализ Николаевским работы Церетели в Госдуме относится к наиболее ярким и захватывающим страницам жизнеописания. Для него были использованы как сама думская документация (стенографические отчеты с сопутствующими дополнительными материалами), так и разнообразные социал-демократические источники, а также устные рассказы самого Церетели[905]. Сплоченная семерка депутатов-грузин стала играть важную роль в жизни социал-демократической фракции. По ее предложению Церетели был избран председателем фракции. Одно за другим пошли его страстные выступления с трибуны этого полупарламента, основной идеей которых были протесты против действий правительства П.А. Стольшина.

Первое же выступление Церетели способствовало развертыванию оживленных дебатов, которые поставили социал-демократическую фракцию в центр общественного внимания, хотя против социал-демократов выступили как праволиберальные депутаты (кадеты и октябристы), так и трудовики, которые призывали социал-демократов не нарушать единого фронта. Церетели позже вспоминал: «Помню, обратно мы шли большой группой в приподнятом настроении. Наши все были удовлетворены, – но в то же время и встревожены: мы шли против всех, и если в Думе окажемся не на высоте, то все будут против нас»[906].