Чернь и золото

Но почему он не нападает? Можно подумать, что он боится ее, толстенькую жуканку наверняка с перепуганным лицом, которая даже меч не успела вытащить. Он-то ведь воин, и его руки после ночного набега обагрены кровью ее сородичей — чего же он ждет?

Маленький ростом и тонкий, как многие номы, он весь собрался в кулак — чтобы покончить с ней одним махом, скорее всего. Губы у него нервно дергались… сейчас, сейчас бросится.

Вопреки ее ожиданиям он остался на месте. Как только Чи разглядела темные пятна у него на хитоне и темную жидкость между пальцами левой руки, в дверь застучали. Ном сделал два шага вперед, высоко занеся кинжал, Чи наконец вынула меч из ножен.

— Что вам нужно? — крикнула она, с трудом узнав собственный голос.

— Проверяем, не спрятались ли где эти ублюдки, барышня, — откликнулся стражник.

— Я… — Чи, глядя в белые глаза нома, чувствовала, что понемногу подчиняется его воле: он гипнотизировал ее, приказывая молчать, оскалив зубы от напряжения. Наследие номов, поняла Чи.

Однако она оказалась сильнее, чем он полагал — а может быть, он просто ослабел от потери крови. Чи потрясла головой и освободилась от чар.

— Барышня? — повторил обеспокоенный стражник. Ном оперся на отставленную назад ногу. Он будет драться, подумала Чи, и стражники непременно его убьют.

Как поступил бы Сальма на ее месте?

— Здесь никого нет, — заявила Чи крайне фальшивым даже на собственный слух тоном. — Дайте помыться спокойно.

— Есть! — тут же ответил охранник, и вся команда, судя по шагам, двинулась дальше.

Все это время Чи неотрывно смотрела на нома. Благодарности в нем не чувствовалось, разве что любопытство.

— Если хочешь драться, дерись со мной, иначе…

— Иначе что? — мягко осведомился он.

Меч оттягивал ее руку. Ном с глубоким, явно причинившим ему боль вздохом спрятал кинжал за пояс.

— Похоже, что я твой пленник, — вызывающе произнес он. — Что будешь делать, жуканка?

Она тоже убрала меч. В самом деле, что ей с ним делать? Теперь она боялась его больше, чем когда он грозил ей ножом. Ном был выходцем из иного мира, достоянием древней истории.

— Я никогда по-настоящему не была знакома с кем-то из номов.

— Считай, что теперь познакомилась.

— Хочешь, я посмотрю твою рану? — Чи, как выяснилось, основательно пропиталась гуманистическими идеями, которые ей внушали в Коллегии. Ном, охваченный подозрениями, снова взялся за нож. — Если бы я хотела тебе зла, то позвала бы стражу. Знаешь, — добавила она, надеясь его убедить, — один доктор-ном в Коллегиуме вылечил моего дядю Стенвольда.

Он тяжело сел на кипу соломы — его левый бок был весь залит кровью. Чи в Коллегии прошла начальный курс медицины. Сглотнув, она подняла ведро, где осталось довольно много воды, и опустилась на колени около раненого.

Ему повезло: тяжелый, пущенный с земли болт оставил всего две царапины на его ребрах, но в ране застряли куски хитина. Ном поморщился, когда Чи начала смывать кровь, почти черную на его серой коже.

— Я зашью, если хочешь. — При одной мысли об этом у нее затряслись руки. — Но для дезинфекции нужен спирт.

— Не надо… хватит и горячей воды.

Чи встала. Элиас Коммерц будет очень зол, если узнает об этом, но Стенвольд был бы на ее стороне.

— Посиди здесь, — сказала она. — Я скоро.

Все вышло проще, чем она ожидала. Двое слуг, еще не пришедших в себя после ночных событий, хлопотали по дому. Чи без труда отыскала иглу и нитки, прихватив заодно крепкую настойку из запасов Элиаса и котелок с кипятком.

Войдя в конюшню, она подумала, что ном сбежал или попал в руки стражников, но он тут же возник из мрака в дальнем углу — между ними уже установилось некоторое доверие.

Чи промыла иглу и нить сперва кипятком, потом настойкой.

— Зачем ты все это делаешь? — спросил он.

— Я же тебе говорила…

— Только не надо больше про дядю Стенвольда. Скажи правду.

Она поспешно принялась за шитье. Ном замер, когда она воткнула иглу, и из серого стал белесым.

— Я студентка Великой Коллегии, — стала объяснять Чи, тщательно зашивая рану. — Там нас учат, что всякий спор лучше всего улаживать словами, а не насилием. Мечи прекращают диспут до завтра, разумные доводы решают его навсегда. Так по крайней мере нам говорили. — Покончив с первой раной, она закрепила нить. — Я не боюсь тебя. — Тут она слегка покривила душой. — Ты мне не враг. — Со второй раной дело пошло быстрее. Раненый держался стойко, и вскоре Чи неумело перевязала его, пустив на бинты рукав своего верхнего платья — скажет, что зацепилась за что-нибудь, вот и все.

— Никогда не был знаком ни с кем из жуканов, — сказал ном. — Надеюсь, они не все такие, как ты.

— Почему? — Чи вдруг стало очень неловко. Ном тем временем добавил в остывшую воду какие-то травы. В руке у него снова оказался кинжал. Сердце у Чи замерло, но раненый всего лишь помешал им в посудине.

Он мог бы убить ее, как только она закончила шить — вонзил бы нож в горло, и все тут. Чи разозлилась на себя за то, что ей не пришло это в голову, и поздравила себя с тем, что все-таки осталась жива.