Чернь и золото

«Майор» означало Рекеф. Тальрик числился капитаном имперской армии, но в Рекефе своя табель о рангах. Несмотря на пыль и жару, его проняло холодом. Не внутренний ли отдел собрался его проверить? Его совесть чиста. Он ничуть не погрешил против истины, говоря Чируэлл Вершитель о своей несгибаемой преданности — однако жернова Рекефа, чтобы искоренить всю крамолу в Империи, должны молоть неустанно, и зубцы его огромной машины могут порой зацепить и невинного. Тальрик готов принести себя в жертву, если Империя того требует… но лучше бы все же не надо.

Чи не могла не видеть, что они близятся к какому-то населенному пункту. Бездорожье сменилось пыльным грунтовым трактом, и встречное движение наряду с попутным бодрости не вселяло.

На запад шли маршевые роты, в обратную сторону двигались усталые патрули с копьями на плечах. Мимо пролетали конные гонцы и тени воздушных курьеров.

— Не знаешь, где мы? — Картографы Нижних Земель редко выбирались за собственные границы — осоидам это было, разумеется, только на руку.

— На картах Сообщества в этих местах написано «неизведанная земля», — сказал Сальма. — Карты эти, надо сказать, устарели лет на сто: они не обновлялись с тех пор, как девять героев-странников отправились искать секрет вечной жизни.

— Кто отправился? Что искать? — Вернувшись из палатки Тальрика, Чи заметила, что Сальма что-то утаивает, и он под нажимом наконец поделился с ней ценной информацией, которой разжился в ее отсутствие.

— Скованное Горе, вот как ее зовут.

— Ничего себе имечко, — отозвалась Чи, сообразив, что он говорит о танцовщице-лепидинке. У нее был богатый опыт относительно дурацких имен.

— Лепидины все время меняют свои имена — но оно красивое, разве нет?

С тех пор как Сальма увидел танец женщины-бабочки, в нем зажегся тайный огонь, помогавший ему сносить собственное несчастье. Он улыбался Чи, а она терялась в догадках, искренен он или притворяется.

— Триста лет назад, — сказал он, продолжая рассказ, — наш монарх, состарившись, послал девять первейших героев Сообщества в неизведанные края, ибо там, по словам его мудрецов, таился секрет вечной жизни. Одни герои отправились на север — через великую степь, где жили племена саранчитов, через область льдов и огня, через древнее горное царство слизнидов. Другие — на восток, где варварские страны унизаны городами, как жемчугом, и буйно растут, загнивая в ту же пору, огромные леса мокричан. Третьи отплыли на запад, за море, где чудеса случаются каждый день, а самые обычные вещи находятся под запретом. Наконец, четвертые, — насмешливо завершил Сальма, — попали через Барьер на юг, где не найти и двух человек, которые бы хоть в чем-то сошлись, и нет никакого порядка. Со временем пятеро героев вернулись домой с пустыми руками, но сказок принесли столько, что мудрецам хватило на три столетия.

Заинтригованная Чи ждала продолжения.

— А другие что же? Нашли они секрет вечной жизни?

— Этого никто не знает, поскольку они не вернулись, — засмеялся рассказчик. — Говорят, будто последний из них, бессмертный и вечно юный, все еще странствует где-то, все еще пытается доставить свою находку монарху, умершему через два года после отъезда героев.

— Странные вы все-таки люди, — с деланным безразличием заметила Чи. — И что же, все эти страны существуют на самом деле?

— На наших картах они, во всяком случае, есть. А как насчет ваших?

— Ну, мы же торговые люди. Караванные пути прочерчены красным. Мы любим заключать договоры, любим бумаги с печатями, но предпочитаем, чтобы иноземцы ездили к нам, а не наоборот — ведь пуп земли у нас, конечно, Коллегиум. Для ясности я расскажу тебе о докторе Тордри. — И Чи начала долгую повесть, которую кроме Сальмы слушали и другие рабы.

Тордри был механик и жил век назад, на заре эры летательных аппаратов. Он и его слуга поднялись в воздух на машине, построенной им самим, и полетели через море на юг. Чи сама видела и даже трогала эту деревянную, окованную медью конструкцию в коллегиумском Музее Механики. Авиаторы каждый день заводили свой двигатель, спуская на веревочке гирю, которую затем поднимали на борт.

Тордри отсутствовал пять лет. О нем уже начали забывать, и тут он снова появился на родине с картами заморских стран и рассказами, которым никто не верил, поскольку верилось в такое с трудом. За границей он, по его словам, объявлял себя посланником Коллегиума и через два года отплыл домой. Недостаток мореходного мастерства и противные ветры занесли его в Арахнию, где он провел еще год и был в большой моде. Но мода прошла, и он возобновил свое путешествие.

Дома его, однако, встретили не так, как он ожидал. Над ним только что в лицо не смеялись, Великая Коллегия игнорировала его, а прочее население считало, что он сумасшедший. Написанную им книгу напечатали под заглавием «Необычайные и фантастические приключения доктора Тордри и его человека», карты убрали в хранилище.