Черная вдова

Когда они ссорились, Ноэл никогда не показывал Делоре своей обиды, раздражения или грусти. Он просто уходил в другую комнату и плотно прикрывал за собой дверь. Даже ночью, когда они лежали на одной кровати – каждый под своим одеялом, – он оставался мысленно отдаленным. Он переживал свои чувства в одиночестве, успокаивался и возвращался к ней. Но в последние годы для этого требовалось все больше времени. И однажды… он не вернулся, что случилось не сегодня, не вчера, и даже не месяц назад – просто Делоре не хватало мужества признать это. Она отчетливо увидела перед собой стену: гладкий цемент, скрывающий кирпичную кладку, давно высохшая побелка. Как будто двери никогда и не было.

– Ноэл, – позвала она дрожащим голосом.

– Что? – спросил Ноэл, не оборачиваясь.

– Ничего, – пробормотала Делоре и пнула камень, попавшийся под ноги.

Тропинку, петляющую среди скал, покрывала пыль, белая, как известка. Оседая на ее черных кроссовках, пыль была видна очень отчетливо. «Как будто прогулялась по огромному пирогу, посыпанному сахарной пудрой», – рассеянно отметила Делоре и ощутила готовность атаковать.

– Зачем это все, Ноэл?

– Что – это все?

Неужели так сложно посмотреть на нее?

– Зачем мы сюда приехали? В целях разнообразия: не обращал на меня внимания там, а теперь не обращаешь на меня внимания здесь?

Он остановился. Делоре тоже. Их разделяло пять шагов – или пять тысяч, смотря в каком смысле.

– Я надеялся, что, вдали от будничных проблем, мы снова сможем общаться друг с другом. Вспомним, как хорошо нам было вместе. Нащупаем нить из этого лабиринта неприязни.

– Мы не смогли, – горько усмехнулась Делоре.

– Да, не смогли, – Ноэл развернулся к ней. – Все не так. Все тщетно. Я сдался на полпути. Я просто не знал, как сказать тебе об этом.

– С каких это пор ты чего-то не знаешь, Ноэл?

Он наконец-то посмотрел на нее – спокойно, холодно, и в мире Делоре возникли первые искажения. Вероятно, уже в тот момент ей стало страшно. Большинство женщин чутко предугадывают тот момент, когда их бросят. Самые умные даже успевают бросить первыми. Все же Делоре возразила – с таким упорством, будто сама себе верила:

– Мы всего-то проходим черную полосу. Не стоит придавать значения временным неприятностям. Если сейчас ты сорвешься, ты пожалеешь о своих словах позже, – она уже не считала, что молчание – это плохо. Бывают еще более неприятные разговоры…

– Это не черная полоса. Это зола, оставшаяся от наших отношений.

– Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

– У нас нет ни единого шанса что-то исправить, Делоре.

– Ну хватит, Ноэл, – улыбнулась Делоре. – К чему этот пессимизм?

– При чем здесь пессимизм? – возразил он с раздражением. – Ты слышишь, что я пытаюсь тебе сказать? Мы должны остановиться.

Солнце замигало, словно перегорающая лампочка. В прерывистом свете лицо Ноэла искажалось, кривилось. Стало неузнаваемым.

– Остановиться? – тупо переспросила Делоре.

– Мы должны расстаться.

– Ты уезжаешь? Снова командировка?

– Нет, Делоре. Развестись, – недовольно объяснил он, и в его глазах мелькнуло колючее: «Ну как ты не понимаешь?»

И сразу стало очень тихо. Делоре вглядывалась в его лицо.

– Пожалуйста, не надо, – пробормотал Ноэл, отворачиваясь от нее.

– Что – не надо?

– Не смотри на меня так, будто я тебя убиваю.

– Ты меня убиваешь.

– Нет, Делоре. Это ты меня убиваешь. И знаешь об этом.

– Нет, – Делоре заплакала – мелкие, мелкие слезы, но они посыпались ей на щеки, как бисер. – Нет! Я люблю тебя.

– Да. И убиваешь одновременно.

Изнутри, из самой глубины ее души, поднималась паника, заполняя, подчиняя себе все ее существо.

– Как ты можешь… бросить меня? Когда ты… когда я…

– Пожалуйста, не плачь, Делоре… Делоре, это не может так продолжаться. Это страдание, ты понимаешь?

– Но я люблю тебя! – закричала она.

– Но ты меня убиваешь! – Ноэл шагнул к ней, и Делоре отшатнулась. – Даже сейчас, когда ты смотришь на меня так печально, я замечаю твою ярость. Ты как яд, Делоре. Как кислота. И ты меня разъедаешь.

Делоре по-детски всхлипнула. Когда Ноэл потянулся к ней, она со вскриком оттолкнула его. Она уже вся была сплошной болью, и ей было невыносимо его ранящее прикосновение.

– Пожалуйста, успокойся, – голос Ноэла звучал спокойно. – Поговорим разумно, мы взрослые люди. Я не хочу причинять тебе вред. Я только хочу… чтобы и ты не вредила мне. Иногда все, что мне нужно от тебя, – чтобы ты улыбнулась, Делоре. Перестала смотреть с такой болью. Откуда в тебе это стремление истязать себя? Зачем? – он протянул ей руку, ладонью вверх. Делоре не отреагировала. – Когда-то я думал, что смогу изменить тебя, исправить. Но я не справился. Ты осталась такой, как есть.

– Нет, со мной все было в порядке. Это ты все испортил! Не подходи ко мне! – Делоре наткнулась на преграду, отступая. Скала за ее спиной была такой же твердой, как ее сердце. – Убирайся прочь. Ты… как все. Вы все боитесь меня.... Нееет, – она всхлипнула. – Нет, пожалуйста, давай попытаемся еще раз! Я всегда буду веселой и радостной! Я буду…

– Делоре, ты же понимаешь, что это невозможно.

– Дай мне возможность хоть что-то сохранить!